КРАХ ГЕНЕРАЛА ДЭБЛДЕЯ
- Итак, восемнадцатого марта Рол Шривер случайно догадался, что граф Санчо из рода Кастельмаре спрятал свой клад вовсе не в Черной, а в Негритянской пещере. Утром девятнадцатого марта он с матерью отправился туда. Заметьте, генерал, сразу после воздушной катастрофы! Вместо того чтобы задуматься, что было бы с ними, упади бомбардировщик, а вместе с ним и сто пятьдесят тысяч литров пылающего бензина, на отель "Голливуд", они бежали от ужасов действительности в романтику кладоискательства. Увидев упомянутый в завещании светящийся скелет, они возликовали - сокровище где-то рядом. Но затем им стало плохо, пришлось срочно возвращаться. Шриверам и в голову не приходило, что вместо сокровищ они нашли в пещере свою смерть. Выложенный из кварца указательный знак давным-давно бездействовал - с тех пор, как землетрясением засыпало щели, сквозь которые проникали вызывавшие свечение разреженные солнечные лучи. Ядерная бомба, даже если не взрывается, а только пробивает свод и рассыпается тихо и мирно, как идиллический одуванчик, посылает жесткие гамма-лучи. Под из воздействием скелет после многих веков снова ожил.
Точно так же замерцал покрытый кварцевой пылью нагрудный знак майора Мэлбрича, когда он приблизился к осколкам, якобы найденным маркизом недалеко от Черной пещеры. Такой же индикатор радиоактивности красуется у вас, генерал, на груди - невинный квадрат с надписью "Бригадный генерал Дэблдей". То, что вы продолжали его носить, означало, что в Панотаросе все еще бродит невидимая смерть. Вы надували мир, а майор Мэлбрич, в свою очередь, надул вас. Он отлично знал, что маркиз принес осколки с другого места - с восточного склона, куда упала первая расколовшаяся бомба. Проводимые им поиски в Черной пещере имели одну только цель - отвлечь внимание от Негритянской пещеры. Шриверы, понимая, что они все равно умрут от лучевой болезни, сообщили ему о своей находке. Вот почему он не допустил к ним падре Антонио - боялся, что и тот выведает от них тайну светящегося скелета. В иных обстоятельствах майор скорее всего не торопился бы. Вернулся бы за кладом попозже под видом туриста, проводящего в Панотаросе праздный отпуск. Возможно, вторая бомба так и осталась бы лежать, распространяя вокруг себя лучи смерти. Но одна моя фраза заставила его предположить, что я почти раскрыл его личный секрет. Поэтому майор Мэлбрич был вынужден, пренебрегая осмотрительностью, действовать без промедления... Вот и все, генерал! Надеюсь, моя история показалась вам достаточно интересной.
Оба они сидели в комфортабельном номере генерала Дэблдея. Между ними на поблескивающей зеркальной поверхности стояли стаканы с виски, в которых заманчиво мерцали льдинки. Казалось, это мирная беседа, а вовсе не разбор шахматной партии, где вместо фигур - ядерные бомбы и трупы.
- Даже не верится! - генерал с трудом вырвался из похожего на каталептическое состояние оцепенения. - Полковник... ладно, будем его по-прежнему называть майором Мэлбричем... один из самых испытанных людей нашей секретной службы. Ему доверяли даже больше, чем мне. И он обманул... провел, как последнего остолопа... И кого? Меня! - Генерал залпом выпил свой стакан и тут же налил себе новую порцию.
Мун покачал головой.
- Он соблюдал те же правила игры, что и вы. Вы точно с таким же цинизмом обманывали не только жителей Панотароса, которые лишь благодаря исключительно счастливому случаю не стали жертвой вашего бесчеловечного маскарада, не только весь мир, но и мистера Шривера, с которым вас связывают личные отношения.
- Не думайте, что я делал это с легким сердцем. Вы должны знать, что Джошуа Шривер - один из моих ближайших друзей. Своим постом в "Америкэн электроникс", своим влиянием и даже генеральскими погонами я обязан ему.
- Так это вы в порядке дружеской услуги скрывали от него истину, нагромождая для этого целую гору обмана, грязи и подлости? Под угрозой тюрьмы заставляли дочь своего друга принимать участие в постыдном, отвратительном карнавале.
- Бывают случаи, когда интересы государства берут верх над дружескими чувствами, - изрек генерал.
- Это вы блистательно доказали. Америка должна поставить вам прижизненный памятник с надписью "Великому иллюзионисту". Но вы старались в основном для самого себя, для своей карьеры! Вы прекрасно сознавали, что страшная смерть Шриверов не уместится в двух-трех набранных петитом строчках, которыми отделались бы, окажись жертвой облучения маленький безвестный человечек. А тут мировая пресса, и прежде всего американская, затрубила бы: "Светящийся скелет приносит гибель семье мультимиллионера Шривера!", "Обаятельная жена короля универсальных магазинов умирает от лучевой болезни!", "Радиоактивная драма в Панотаросе!". Этого вы боялись, генерал! Трудно придумать худшую рекламу для дела, которому вы служите, и, главное, для вас лично, кому доверена высочайшая в нашей стране миссия скрывать истину!
- Все это примерно так, мистер Мун. - На лице генерала сквозь мертвенную бледность проступил румянец. Дэблдей постепенно сгибался под ударами, но когда уже почти совсем вдавливало вниз, какая-то упругая пружина возвращала его в первоначальное положение. - Но вы не совсем справедливы. Видите во мне только бездушный механизм для охраны секретов и производства лжи... То, что я вам говорил о дружеской услуге, - истинная правда. Фирма "Америкэн электроникс", которую я возглавлял до перехода в контрразведку, принадлежит Джошуа Шриверу. А это предприятие, к вашему сведению, производит точное электронное оборудование для бомбардировщиков В-52, а также детали для ядерных бомб! Так что реклама, которую вы так красочно описали, повредила бы ему куда больше, чем мне.
- И все-таки не думаю, что Джошуа Шривер обрадуется, когда я расскажу ему, какими кощунственными способами вы проявляли свою заботу о его интересах.
- Посмотрим! - улыбнулся генерал Дэблдей. - Я знаю своего друга лучше вас. Джошуа Шривер жесткий человек, он понимает, что в таком деле, как наше, неизбежны роковые случайности. К тому же у вас не будет возможности поговорить с ним раньше меня. Сейчас, когда уже нет смысла скрывать, мой прямой долг самому подготовить его к трагическому известию. Я сделаю это так, что он простит мне мои грехи. Но самое главное, я намного опережу вас.