Первая машина поравнялась с триумфальной аркой. Любезно отстранив полковника, генерал Дэблдей шагнул по затканному золотом ковру и обменялся с министром информации и пропаганды крепким рукопожатием. Застрекотали моторы киносъемочных и телевизионных камер, их заглушило щелканье фотографов, слившееся в почти беспрерывный звук.
Как только вспышки фотоблицев погасли, к триумфальной арке подкатила черная генеральская машина с длиннющей серебряной антенной на капоте, радиооператорами в наушниках на переднем сиденье и четырьмя автоматчиками на самом заднем. Министр быстро пересел в нее, на то же сиденье уселись генерал — с правой, Куколка — с левой стороны. Потом к машине подошел полковник Бароха под руку с супругой американского посла и сам посол с Розитой Байрд. Они уселись на единственное оставшееся свободным сиденье. Машину тотчас окружили мотоциклисты. Поблескивая на солнце черным блестящим лаком и прозрачным бронированным колпаком, она сделала почетный круг по площади и скрылась, волоча за собой длинный шлейф эскорта.
Из поля зрения исчез последний автомобиль. Мун уже надеялся, что представление кончилось, но внезапно булыжник содрогнулся от цокота. Это затребованный полковником эскадрон мобильных гвардейцев вынесся на площадь. Прозвучала отрывистая команда, эскадрон мгновенно врос в землю, над толпой взвился треск троекратного салюта, у Муна замельтешило в глазах. А эскадрон уже рванулся с места и, покачиваясь в седлах, поскакал вдогонку генеральской машине.
Поднятая всадниками пыль еще не успела улечься, когда красавицы, матадоры, пожилые крестьяне и крестьянки — одним словом, весь испанский народ — схлынули с площади. За гостиницей послышался рокот заведенных моторов, потом по песку зашуршали шины. Первый акт представления кончился.
Труп в Чертовом ущелье
Мун вернулся к себе. Дейли все не приходил, заняться было решительно нечем, кроме опостылевшего сизифова труда — распутывания клубка, который с каждой вытащенной нитью запутывался все больше. Поспать, что ли? Мун подумал, что в таком случае лучше выкупаться. Если уж высокие гости решались на такое, то почему бы ему не рискнуть? Правда, если существует хоть малейший намек на радиоактивное заражение воды, им в отличие от него обеспечена тщательная врачебная проверка и профилактическое лечение.
Однако купание, собственно говоря, было только поводом для встречи с рыбаком Камило. Возможно, на этот раз он будет разговорчивее. Баркас дона Камило был на месте, но владелец отсутствовал. Купаться расхотелось — море выглядело не бог весть как гостеприимно. Сильный ветер раскачивал баркас, вдали в такт разбушевавшимся волнам поднимались и опускались американские военные суда, расцвеченные в честь приезда высоких гостей праздничными флажками.
Налетевший порывами ветер пронес мимо Муна страницу брошенной кем-то наспех газеты. Крупный заголовок «Пентагон сообщает, что предварительные переговоры с испанским генеральным штабом о размещении новых баз и новых американских поставках испанской армии закончились к взаимному удовлетворению» остался бы так и непрочитанным, не догадайся Мун по первым словам об остальном. Следом пролетел обрывок какого-то письма. Притормозив его ногой, Мун разобрал: «Наслаждаемся отдыхом. В Панотаросе прекрасная погода». Письмо заставило его вспомнить о дневнике Рола Шривера, которому его отец придавал такое значение. В предъявленной начальником полиции описи таковой не значился. Изъят? Пропал? Надо расспросить Педро и горничную, убиравшую 19 марта комнату Шриверов.
Внезапно Мун, к своему вящему изумлению, увидел целую стаю катеров и шлюпок, отделившуюся словно по команде от всех без исключения военных кораблей. Почти одновременно из-за пансиона «Прадо», в раскрытых настежь окнах которого не было видно ни одного зазывающего лица, выехал длинный автомобильный кортеж. Как же так? Гости ведь собирались вкусить в старинном родовом замке Кастельмаре легкий дипломатический завтрак — как бы репетицию намеченного на вечер торжественного банкета. А между тем в их распоряжении было немного времени, достаточного лишь, чтобы проехать до замка и вернуться. Предоставив гостям рассаживаться в посланные за ними катера, Мун почти бегом вернулся в отель.
— Что случилось? — спросил он дона Бенитеса, не сомневаясь, что этот наиболее осведомленный в Панотаросе человек и на этот раз сумеет ответить.