Крах генерала Дэблдея
— Итак, восемнадцатого марта Рол Шривер случайно догадался, что граф Санчо Кастельмаре спрятал свой клад вовсе не в Черной, а в Негритянской пещере. Утром девятнадцатого марта он с матерью отправился туда. Заметьте, генерал, сразу после воздушной катастрофы! Вместо того чтобы задуматься, что было бы с ними, упади бомбардировщик, а вместе с ним и сто пятьдесят тысяч литров пылающего бензина на отель «Голливуд», они бежали от ужасов действительности в романтику кладоискательства. Увидев упомянутый в завещании огненный скелет, они возликовали — сокровище где-то рядом. Но затем им стало плохо, пришлось срочно возвращаться. Шриверам и в голову не приходило, что вместо сокровищ они нашли в пещере свою смерть. Выложенный из кварца указательный знак давным-давно бездействовал — с тех пор, как землетрясение засыпало щели, сквозь которые проникали вызывавшие свечение разреженные солнечные лучи. Атомная бомба, даже если не взрывается, а только пробивает свод и рассыпается тихо и мирно, как идиллический одуванчик, посылает жесткие гамма-лучи. Под их воздействием скелет после многих веков снова ожил.
Точно так же замерцал покрытый кварцевой пылью нагрудный знак майора Мэлбрича, когда он приблизился к осколкам, якобы найденным маркизом недалеко от Черной пещеры. Такой же индикатор радиоактивности красуется у вас, генерал, на груди — невинный квадрат с надписью «Бригадный генерал Дэблдей». То, что вы продолжали его носить, означало, что в Панотаросе все еще бродит невидимая смерть. Вы надували мир, а майор Мэлбрич, в свою очередь, надул вас. Он отлично знал, что маркиз принес осколки с другого места — с восточного склона, куда упала первая расколовшаяся бомба. Проводимые им поиски в Черной пещере имели одну только цель — отвлечь внимание от Негритянской пещеры. Шриверы, понимая, что им все равно умирать от радиации, сообщили ему о своей находке. Вот почему он не допустил к ним падре Антонио — боялся, что и тот выведает от них тайну светящегося скелета. В иных обстоятельствах он скорее всего не торопился бы. Вернулся бы за кладом попозже под видом туриста, проводящего в Панотаросе праздный отпуск. Возможно, вторая бомба так и осталась бы лежать, распространяя вокруг себя лучи смерти. Но одна моя фраза заставила его предположить, что я почти раскрыл его личный секрет. Поэтому майор Мэлбрич был вынужден, пренебрегая осмотрительностью, действовать без промедления… Вот и все, генерал! Надеюсь, моя история показалась вам достаточно интересной.
Оба они сидели в комфортабельном номере генерала Дэблдея. Между ними на поблескивающей зеркальной поверхности стояли стаканы с виски, в которых заманчиво мерцали льдинки. Казалось, это мирная беседа, а вовсе не разбор шахматной партии, где вместо фигур — ядерные бомбы и трупы.
— Даже не верится! — генерал с трудом вырвался из похожего на каталептическое состояние оцепенения. — Полковник… ладно, будем его по-прежнему называть майором Мэлбричем… Один из самых испытанных людей нашей секретной службы… Ему доверяли даже больше, чем мне… И он… обманул… провел, как последнего остолопа… И кого? Меня! Меня! — генерал залпом выпил свой стакан и тут же налил себе новую порцию.
Мун покачал головой.
— Он соблюдал те же правила игры, что и вы. Вы точно с таким же цинизмом обманывали не только жителей Панотароса, которые лишь благодаря исключительно счастливому случаю не стали жертвой вашего бесчеловечного маскарада, не только весь мир, но и мистера Шривера, с которым вас связывают личные отношения.
— Не думайте, что я делал это с легким сердцем. — В голосе генерала было так много человеческого, что могло даже показаться — стекла его пенсне подернуты изнутри влажным туманом. — Вы должны знать, что Джошуа Шривер — один из моих ближайших друзей. Своим постом в «Эмерикен электронике», своим влиянием и даже генеральскими погонами я обязан ему.
— Так это вы в порядке дружеской услуги скрывали от него истину, нагромождая для этого целую гору обмана, грязи и подлости? Под угрозой тюрьмы заставляли дочь своего друга принимать участие в постыдном, отвратительном карнавале?
— Бывают случаи, когда интересы государства берут верх над дружескими чувствами, — генерал изрек это как символ веры.
— Это вы блистательно доказали. Америка должна вам поставить пожизненный памятник с надписью «Великому иллюзионисту». Но вы старались в основном для себя самого, для своей карьеры! Вы прекрасно сознавали, что страшная смерть Шриверов не уместится в двух-трех набранных петитом строчках, которыми отделались бы, окажись жертвой облучения маленький безвестный человечек. А тут мировая пресса и прежде всего, сама Америка затрубили бы: «Светящийся скелет приносит гибель семье миллионера Шривера!», «Обаятельная жена короля универсальных магазинов умирает от лучевой болезни!», «Радиоактивная драма в Панотаросе!» Этого вы боялись, генерал! Трудно придумать худшую рекламу для дела, которому вы служите, и, главное, для вас лично, которому доверена высочайшая в нашей стране миссия — скрывать истину!