— На вас и лейтенанта? — почему-то спросил капрал.
— Разумеется.
Ритчи удивленно взглянул на него.
— А как же… — начал было он, но, сообразив, вовремя осекся.
Осмотр достопримечательностей Мун начал с банка Педро Хименеса. Получив у окошка довольно крупную сумму, половину которой незаметно вручил Биллю Ритчи, он попросил клерка проводить его к владельцу банка.
— Вы чем-то недовольны? — клерк растерялся.
— Тем, что задаете ненужные вопросы! — отрезал Мун.
Кабинет Педро Хименеса напоминал выставку старинного оружия. Щиты, копья, алебарды. За покрытым искуснейшей резьбой огромным столом возвышалось похожее на трон кресло, увенчанное деревянными скульптурами двенадцати апостолов. Оно было пусто. Зато в другом, на фоне красной кожаной обивки, выделялась черная сутана. Падре Антонио! По тому, как он сидел, можно было думать, что он у себя дома.
— Приятная встреча! — Священник захлопнул гроссбух и вкрадчивым голосом пригласил: — Садитесь! Владелец сейчас придет.
— Здравствуйте, падре. — Розита, стоявшая у дверей, шагнула вперед.
— Нет, нет! — падре Антонио поднял руку. — Пойдите подышать свежим воздухом, я переведу не хуже вас.
— Как угодно! — Розита вышла.
— Почему вы ее услали?
— Слишком красивая, — задумчиво сказал священник. — Не советую доверять красивым женщинам.
— А вам?
— Мне можно. Пока наши интересы не столкнутся. — Казалось, из седых косматых бровей на Муна с угрозой нацелились два дула. — Эвелин Роджер должна выйти замуж за Рамироса Вилья.
— Вернее, за папу римского, — усмехнулся Мун. — Поскольку я не собираюсь сватать ее за патриарха константинопольского, не вижу никаких причин говорить со мной таким тоном.
— Она сильно изменилась, и виноват в этом Хью Браун! — падре Антонио в упор взглянул на своего собеседника.
— А я при чем? — пожав плечами, Мун быстро перевел разговор на более нейтральную тему. — Не понимаю, почему вы так стараетесь спасти именно ее душу, а не любую другую?
— Нет дела более угодного богу, чем вернуть в лоно истинной церкви великого грешника, — немного высокопарно объяснил священник.
— Что ж, возьмитесь за меня! — предложил Мун. — По части грехов я тоже представляю собой некоторую ценность.
— Из вас в лучшем случае получился бы верующий богохульник, — падре Антонио неожиданно рассмеялся. — Можете меня не опасаться. Таких, как вы, я оставляю в покое. Вы ведь видели моего негра. Как был, так и остался язычником. У него есть божок, слепленный из хлебной мякины. Сначала помолится, а потом съест.
— Довольно удобная религия. Но от хлебного божка до католического бога не такое уж большое расстояние.
— Во всяком случае, недостаточно большое, чтобы помешать стать католиком. Но как язычник он меня больше устраивает. Мой негр знает только наречие банту, я единственный человек, который его понимает, поэтому он мне так предан. А прежде чем обратить в католическую веру, необходимо научить латыни.
— Негр, выражающий свою преданность на языке литургий, — это довольно оригинально, — съязвил Мун.
— Но вы забываете, что на той же латыни он мог бы меня предать, а это не слишком оригинально, — жестко ответил падре Антонио.
Мун невольно съежился.
— Между прочим, кто такой святой Хулиан? — спросил он, вспомнив полученную от дона Бенитеса лубочную открытку. Спросил просто так, чтобы хоть чем-то разрядить гнетущую атмосферу. Он чувствовал себя чуть ли не преступником, представшим перед всевидящим оком святой инквизиции.
— У нас столько святых, сколько абонентов в телефонном справочнике… Между нами говоря, святые не моя специальность. Бог нуждается не в святых угодниках, а в солдатах, в людях, которые стойко переносят страдания и мужественно умирают.
— И если надо, так же мужественно убивают? — с вызовом спросил Мун.
— Если надо — да! Но живой союзник ценнее мертвого врага. — Падре Антонио сменил угрозу на мирное предложение. — Не советую вам слишком доверять генералу Дэблдею.
— Это совет в счет будущего союза?
— Расценивайте как угодно. Я бы рассказал вам больше, если вы, в свою очередь, скажете мне, кто такой Хью Браун.
— А ваше мнение?
— Я навел справки. Он не сын пуговичного короля, у того Брауна вообще нет сыновей. Остальное рассчитываю услышать от вас. Вы знаете, кто такой Хью Браун?
— Возможно. Но если бы все делились своими тайнами, на свете стало бы скучно жить. Я, например, не спрашиваю вас, почему клерк панотаросского отделения после моего визита звонил именно вам.