— Это чего, кошмар такой? — тихо спросил Вадя.
— Какой кошмар? На самом деле все! — кипятился Санёк.
Чем больше он рассказывал, тем больше убеждался, что никакая это не шутка и не розыгрыш, что все на самом деле, а потому все очень и очень плохо.
— Я теперь его везде вижу. В номере утром сидели, он постоянно появлялся за окном. То пройдет тенью, то ладонь приложит.
— У тебя этаж-то какой? — глухо спросил Илья.
— Десятый, — повернулся в его сторону Санёк, словно в вопросе услышал предложение помочь и спасти.
— Может, Карлсон? — с серьезным видом спросил Вадя. — Чего-то я никого не видел.
— Может, и Карлсон…
Санёк почувствовал неприятный страх, спиралькой свернувшийся под сердцем. Между лопаток пробежала капля пота. Думал, расскажет, станет легче, а вышло, что сам себя еще больше накрутил.
— Только он и по земле ходит. Мы вот с вами здесь сидим, а он вон там стоит. Смотрите! — Санёк показал на злополучное окно, в котором опять появился сумрачный силуэт. — Как будто что-то хочет. Видите?
Словно дождавшись внимания к себе, тень шевельнулась, прошла вдоль залитого дождем окна. Идущий оперся о стекло, отпечатав на нем пятерню.
Первой заорала Анель. Она свалилась с дивана и, визжа, на четвереньках поползла подальше от окна. Следом вскрикнула Даша.
— Ага! Вон он! Вижу! — радостно заголосил Вадя.
Кристина, прыгнув через спинку дивана, рванула к лифтам. Задетая свеча закачалась. Плеснул парафин. На мгновение все стало предельно четко — мечущиеся девчонки, вытянутое лицо Алисы, хмурое Ильи, радостное Вади и припечатанное со стороны улицы лицо человека, подошедшего вплотную к стеклу.
Свеча погасла, погрузив закуток в глухой мрак. Анель орала за диваном — на нее попал расплавленный воск. Грохотали удаляющиеся шаги.
Мгновенная темнота всех ослепила.
— Я с тобой в номере поговорю, — донеслась угроза Алисы.
— Да не бери ты в голову, — отозвался Илья и чертыхнулся. — Телефон мой кто видел?
Вздрагивал диван: кто-то на него постоянно налетал. Вадя ржал.
Санёк вдруг почувствовал на своей руке холодные пальцы, а потом из темноты выплыло белое лицо Каору. Черные глаза горели как уголья.
— Это был призрак.
Санёк дернулся, но Каору держал насмерть. Он говорил, поджимая губы, словно сдерживал рвущиеся на язык слова.
— Ты заработал проклятье.
— Какое проклятье? — Санёк стал отгибать железные пальцы японца. — Отвали!
Сквозь стекло как будто просочился дождь. Влажная футболка прилипла к плечам, стала холодить. Промаршировали по телу резвые мурашки, возобновляя военные действия.
— Ты посмеялся над стариком. Он на тебя обиделся. Теперь ты проклят. Обида… Он теперь каждый раз посылает к тебе свою обиду. В Японии это самое страшное — носить в себе обиду. Ты должен ее искупить.
Санёк вырывался, но Каору оказался неожиданно силен. По руке прокатился жар.
— Подумаешь, — еще пытался храбриться Санёк. — Я могу и прощения попросить.
Глаза у Каору были черные-пречерные, как будто два колодца, и в каждом по призраку.
— Нет. Старика уже нет. Есть его обида. Она будет жива, пока ты жив.
— Я не один был. Все ржали, — оправдывался Санёк.
— Он выбрал тебя. Пока идет дождь, призрак будет рядом.
— На русских ваша зараза не распространяется, — прошептал Санёк.
— Будь осторожен, — повторил Каору и разжал руку. На Санькином запястье расцвел красный отпечаток. — Вы странно себя ведете. Каждый раз пытаетесь друг друга задеть. У нас так не принято. За такое отношение — смерть.
Он что-то коротко бросил друзьям, и они поднялись с дивана. Стояли, смотрели на Санька, как два болванчика. Хироси поклонился. Гайрайго натужно улыбнулась.
— Чего сразу смерть-то? — тер запястье Санёк. — Дали бы неделю, как во всех нормальных страшилках.
— День, два, не больше, — покачал головой Каору.
И так спокойно это сказал! Он бы еще меч предложил, чтобы Санёк себе харакири сделал. Для них же смерть — обычное явление. Через день себе головы отрубают.
— Ты погоди! — теперь уже Санёк цеплялся за Каору, но тот изящно убирал от него руку. — Куда торопишься! Ты объясни. Чего за призрак?
За спиной Каору быстро заговорил Хироси.
— Им надо уходить, — перевел извинения Каору. — У них сегодня выступления. Они приглашают. Если хотите, я через час за вами зайду. Это клуб. Я вас могу туда отвести.
— Нам сейчас только клубов не хватает! — отозвалась Алиса. — Свет здесь где включается?
— Нет здесь света.
Что-то заскрежетало, и у Санька по душе пробежала толпа кошек с острыми когтями. Каору двигал стеклянную ширму. Без нее в закутке стало чуть светлее. Бросились в глаза валяющиеся на полу подсвечники.