— В избе. Пойдемте.
Я шагнул в темные сени, где пахло паклей и травой, где потолок был неожиданно выше, чем черные бревенчатые стены. Мы прошли по выметенным доскам, и Катя открыла низкую, обитую кожзаменителем дверь. Я остановил ее на пороге, не давая войти. Сам я тоже не стал заходить, глядя на двоих детей, лежащих на широкой родительской кровати слева от большой русской печи. Они были и вправду очень малы, девочке — лет шесть, мальчик был постарше года на четыре.
Вот ведь парадокс, — думал я, глядя на детей, — в радиации нет ничего смертельного. Да, она вызывает мутационные процессы, да, при разном стечении обстоятельств она влечет за собой раковые заболевания. Но только потому, что наш организм так относится к ней. Чувствуя радиацию, он сам начинает себя убивать, запуская необратимые, смертоносные процессы. Почему? Кто вложил в нас этот убийственный механизм? С какой целью?
— До Станции ведь далеко, — проговорил я медленно. — Как же они попали туда, Кать?
— Два дня не было, — с тоской прошептала женщина. — Сбежали наперекор моим запретам. Я все глаза проплакала, но ведь ничего не изменить! Потом Сашенька принес сестренку на руках, весь бледный такой, положил ее на крыльцо и сам упал. И все рвет его. И говорит мне, слабо улыбаясь: мама, мы блоки на горизонте видели! И в яму случайно провалились. А Оленька так в сознание и не приходила.
Пока она говорила, я впал в состояние некого транса.
Уже скоро. Они уже мертвы. У обоих кожа красная, словно их обварили кипятком. Я чувствую жар на коже.
Ржавые сосны.
— Кать, — я попятился и заметил в ее взгляд отблеск отчаяния. Наверное, она решила, что я сейчас откажусь. — Я помогу вам, — торопливо заверил ее я. — Но и мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится твоя защита, Катя, твоя забота. Когда все закончится, я буду беспомощным, как сейчас твои дети. Мне потребуется отдых, чтобы восстановить свои силы. Сейчас мы пойдем с тобой в огород и найдем два камня размером с карамельную конфету. Эти камушки они должны забрать у меня, когда очнутся. ТЫ им это скажи, но сама не трогай ни камешки, ни меня, пока они не получат их. Камушки будут их амулетами, их пропусками в новую жизнь. Я обману смерть, заставлю тела поверить, что радиация идет им не во вред — во благо, заставлю организмы остановить самоуничтожение. Ты не должна трогать амулеты, поняла? Дети никогда не должны их терять. Объясни им, насколько это важно. Можете проделать в них дырочки и повесить на шеи — мне все равно, но никто иной не должен эти камни трогать и никогда они не должны расставаться с ними. Всегда рядом, поняла? А сейчас пойдем со мной в огород искать камни, потому что смерть твоих детей уже подобралась близко и я уверен, нам не скоро удастся найти то, что мне нужно.
Глава 3. Шаги к будущему
Все тело было охвачено огнем и так хотелось прижаться к чему-нибудь холодному, чтобы остудить это нестерпимое жжение. Мыслей не было. Какие могут быть мыли, когда нет сил? Когда мышцы не слушаются импульсов нервной системы, когда даже дыхание становится тягостным и причиняющим боль действием?
Я слышал какие-то голоса, но понять их не мог. Слышал плачь, но чувствовал почему-то счастье, и долго не мог понять, отчего же это счастье сопровождается горькими слезами. Потом я с трудом вспомнил о произошедшем, и голоса обрели для меня определенность. Я слышал смех девочки и виноватые признания мальчика. Я слышал всхлипы и звуки поцелуев, когда мать, прижимавшая к себе возвращенных мною из могилы детей, вовсе не сердясь, целовала их в послушные головки. Уж теперь то они никогда не убегут из дому, всегда будут слушать материнское слово!
Если бы я мог, я бы улыбнулся.
Дышать стало немного легче, но жар по-прежнему охватывал все мое тело, и хотелось только одного — забыться. Вместо этого звуки настойчиво толкали мой разум, пытаясь его пробудить. Я услышал шаги и внезапно зарычал, заклокотал где-то за пределами дома у самого крыльца пес.
— Пошел прочь! — заорал кто-то, но собака лишь рявкнула еще громче, угрожающе клацнув зубами. Кто-то закричал от боли, потом я услышал звук глухого удара.
— На тебе, тварь блохастая! На! Сдохни!
Пес коротко взвизгнул, и все затихло.
Я с облегчением вздохнул и собрался раствориться в этой тишине, как вдруг снова застучали шаги, и кто-то споткнулся о мое тело, лежащее в сенях у самой двери.
— Мать твою! — ахнул мужчина и мне в лицо ударил яркий луч карманного фонарика. — Это же он. Ну, ты мне за все ответишь, тварь!