Нарова пожала плечами:
— И пусть все это тебя не удивляет. Парни, которые считались хорошими, заключили сделку с дьяволом. Они сделали это во имя того, что считали необходимостью, — во имя блага свободного мира.
Джегер махнул рукой в сторону ящиков с оружием:
— Что только делает все это еще более невероятным. В этом самолете, наверное, собрана самая большая коллекция нацистских военных секретов. Тем более жизненно важно забрать его отсюда и доставить куда-то, где мы сможем…
— Где мы сможем что? — перебила его Нарова, холодно глядя на него из-за стекла противогаза. — Рассказать миру? Большую часть этих технологий мы уже усовершенствовали. Возьмем хотя бы Rontgenkanone — лучевую пушку. Совсем недавно американцы создали именно такую штуку, присвоив ей кодовое название «Хищник». Она стреляет сгустками плазмы в форме пончиков. Что-то вроде маленьких шаровых молний. Это глубоко засекреченная программа. Секретнее не бывает. Как и непосредственный предшественник «Хищника» — нацистская Rontgenkanone. Так что, мистер Уильям Эдвард Майкл Джегер, — нет, в обозримом будущем мы не сможем представить миру это открытие. Но это не означает, что мы не должны сделать все от нас зависящее для того, чтобы вытащить отсюда этот самолет, разумеется, с самыми благими намерениями.
Джегер молча смотрел на Нарову. Уильям Эдвард Майкл Джегер — зачем она назвала его полным именем?
— Знаешь, что я тебе скажу? У меня миллион вопросов. — Джегер повысил голос, пытаясь услышать себя за сипением собственного противогаза. — И большая их часть касается тебя. Может, все-таки скажешь мне, откуда ты столько знаешь? Может, хотя бы скажешь мне, кто ты такая? Откуда ты? На кого ты работаешь? Ах да, и еще я хотел бы знать историю твоего кинжала.
Когда Нарова снова заговорила, ее взгляд был устремлен на мертвый лес.
— Может, я и отвечу на часть твоих вопросов, когда мы отсюда выберемся. Когда мы будем в безопасности. Но пока что…
— Не забудь рассказать о сумке с документами, — перебил ее Джегер, — которую ты нашла в кабине пилотов. Ответь мне, что в ней такое? Полетный лист? Аэронавигационные карты? Конечный пункт назначения этого и других самолетов?
Нарова не стала отвечать на его вопросы.
— В настоящий момент, Уильям Эдвард Майкл Джегер, мне кажется, тебе достаточно знать только то, что я знала Эдварда Майкла Джегера, твоего деда. А если точнее, «дедушку Теда», как мы все его называли. Он был для нас всех и руководителем, и путеводной звездой. Я работала с твоим дедом. Или, если точнее, я работала в память о нем. Я работала с его наследием.
Нарова вытащила свой кинжал:
— Именно твой дед завещал мне вот это. Мне было очень любопытно познакомиться с его живым наследием — с тобой. Мне до сих пор любопытно. Я понятия не имею, представляешь ли ты собой все или хотя бы хоть что-нибудь из того, что я надеялась в тебе найти.
Джегер онемел от изумления. Прежде чем он нашелся, что ответить, Нарова заговорила снова:
— Он был дедом, которого у меня никогда не было. Которого у меня и не могло быть. — Впервые за все время их знакомства Нарова в упор смотрела на Джегера, не отводя глаз. — Я скажу тебе больше. Я всегда завидовала вашим с ним взаимоотношениям… а также тому, что ты мог самостоятельно избрать свой путь.
Джегер поднял ладони.
— Эй… это еще что такое?
Нарова отвернулась.
— Это долгая история. Я не знаю, готова ли я. Готов ли ты… Да и не время сейчас…
Ее слова прервал истошный вопль, раздавшийся в интеркоме и эхом разнесшийся по огромному брюху самолета:
— Ааааааа! Снимите с меня это! Снимите это!
Джегер резко развернулся и увидел, что Дейл забрел в самую гущу паучьих гнезд. Оператор так сосредоточился на своем объективе, что не смотрел, куда идет. И теперь он был весь опутан толстыми липкими нитями. Дейл одновременно пытался удержать камеру и избавиться от удушающих шелковых сетей с кишащими в них толпами арахнид.