— Кто? Я? — Архивариус огляделся, как будто очнувшись от долгого сна, и его бакенбарды озабоченно задвигались. — Я? Мое мнение? Думаю, не стоит. Я не умею выступать перед публикой.
Джегер добродушно рассмеялся. Этот человек его сразу к себе расположил. Его безыскусственность подкупала.
— У нас не так много времени, — вмешался Карсон, обводя взглядом телевизионщиков. — Тебе не кажется, что выслушать архивариуса имеет смысл уже после того, как мы решим ключевой вопрос повестки дня? А он заключается в том, берешься ты за это или нет.
— Чтобы принять решение, мне необходимо собрать всю доступную информацию, имеющую отношение к обсуждаемому вопросу, — возразил Джегер. — Итак, мистер Дженкинсон, ваши предположения? Что бы это могло быть?
— Что ж, э-э-э… если вы простите мне некоторую самоуверенность… — Архивариус откашлялся и продолжил: — Существует только один самолет, соответствующий характеристикам этой находки. «Юнкерс Ju-390». Разумеется, немецкий. Любимый проект Гитлера, кстати. Ему предстояло возглавить программу Amerika Bomber. Гитлер планировал к концу войны создать аппараты, способные осуществлять трансатлантические перелеты и бомбардировки Америки.
— Ему это удалось? — быстро спросил Джегер. — Известно ли о воздушных налетах на Нью-Йорк или Вашингтон? Эти города когда-либо бомбили?
— Существуют сообщения о подобных миссиях, — подтвердил Дженкинсон. — Хотя и не вполне достоверные. Но достаточно знать, что «Ju-390» обладал всеми характеристиками, позволяющими совершать подобные налеты. Он мог похвастать возможностью дозаправки в воздухе. Кроме того, пилоты управляли бомбардировщиком при помощи новейшего оборудования ночного видения Vampir, обращавшего ночную тьму в освещение, весьма близкое к дневному. Это означало, что они были способны взлетать и приземляться в полной темноте.
Дженкинсон постучал пальцем по одному из снимков:
— К тому же взгляните на это: «Ju-390» был снабжен куполом над фюзеляжем, позволяющим наблюдать ночное небо. Совершая перелеты на огромные расстояния, пилоты имели возможность ориентироваться по звездам, не прибегая к помощи радаров и радиопереговорам. Другими словами, это был идеальный военный самолет для тайных, никем не отслеживаемых полетов на другой континент.
Так что да, если бы немцам захотелось сбросить нервнопаралитический газ вроде зарина на Нью-Йорк, то с этим самолетом они бы вполне справились. — Дженкинсон, явно нервничая, обвел взглядом присутствующих. — Э-э-э… прошу прощения. Последнее… насчет зарина на Нью-Йорк… тут я слегка увлекся. Вы меня еще слушаете?
Последовала серия утвердительных кивков. К удивлению Саймона Дженкинсона, аудитория слушала его как зачарованная.
— Было построено менее дюжины «Ju-390», — продолжал он. — К счастью, нацисты проиграли войну прежде, чем программа Amerika Bomber успела превратиться в страшную реальность. Но самым странным было то, что ни один «Ju-390» так и не был обнаружен. В конце войны они… они просто исчезли. Если это действительно «Ju-390», он будет первым, попавшим нам в руки.
— У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, что немецкий военный самолет может делать в дебрях Амазонки? — поинтересовался Джегер. — Да еще и с американскими опознавательными знаками на корпусе.
— Понятия не имею, — смущенно улыбнулся архивариус. — Более того, должен сознаться, именно это меня больше всего и беспокоит. Я перерыл весь архив, но не нашел ни единого упоминания о том, что такой летательный аппарат когда-либо приземлялся в Южной Америке. Что касается американских опознавательных знаков, то это и вовсе ставит меня в тупик.
— Если бы такие записи существовали, вы бы их обнаружили? — спросил Джегер.
Архивариус кивнул.
— Насколько я могу судить, это самолет, которого никогда не было. Какой-то призрачный рейс.
Джегер улыбнулся:
— А знаете, мистер Дженкинсон, работая в архивах, вы зарываете свои таланты в землю. Вам следует придумывать идеи для телевидения.
— Самолет, которого никогда не было, — эхом отозвался Карсон. — Призрачный рейс. Это гениально. Но скажи, Уилл, разве это не подстегивает твою жажду отправиться в эту экспедицию?
— Подстегивает, — согласился Джегер. — Итак, у меня остался один последний вопрос и одно условие. После этого, думаю, я ваш.