— Возможно, — кивнула я. — Так какие у тебя баллы?
Жаль, что на учениках старшего звена уже нет информационных плетений. Насколько проще была бы жизнь!
Парень тяжело вздохнул.
— Трансформации — сто сорок шесть, — ого! И это халявщик?! Да мне такой балл по трансформациям никогда в жизни не ставили! Ну, почти. — Стихийная — пятьдесят один, ночная — тридцать семь, перемещения — семьдесят один, чувствительность — сорок, свет — двадцать один, ментальная — десять, общая — семь, архивы — один. Достаточно? Или дальше перечислять?
Он глядел на меня исподлобья, почти зло, но в то же время как-то неуловимо нагло…
Я постучала по губе. Скоро ужин, все уже наверняка разошлись. Дело ли, скоро выпускной, кому охота работать?
— Подожди меня здесь, — бросила я парню. Если повезет, успею застать АльсаШейлу в секретарской. Она всегда задерживается.
Возмущенная реплика Зарана повисла в воздухе. Меня в общей гостиной уже не было.
Через сорок минут я возвращалась обратно, зарывшись в бумаги и читая на ходу. Что ж… Любопытно, любопытно…
— ЭльвеЦия… — он откашлялся. — Ция! В чем дело? Ты зовешь меня поговорить, а сама, вдруг, срываешься с места! Я!..
— Стоп, — я подняла руки, прерывая поток справедливого, нужно сказать, негодования. — Ответь на один вопрос: братья или сестры есть?
Заран поджал губы, сдерживая нехорошие слова, и кивнул.
— Отлично. Пошли.
— А поговорить?.. — немного растерянно, но с насмешливым прищуром напомнил он.
Отвечать я не стала. Просто схватила парня за воротник и потянула за собой. В крови все еще плескалось раздражение после разборки с котятами и мне хотелось как можно быстрее утрясти все формальности. Чтобы Заран не успел осознать, какую свинью я ему подкладываю и на что подбиваю. А то заартачится, откажется. Чую, возможность тянуть лямку куратора ему ой как не по душе придется… Хотя, куда он денется?
Наверняка надеялся отсидеться в тенечке, пока остальные будут пахать. На почетную должность куратора младших курсов по возможности назначают самых ответственных. Таких, как Ришка, ну, или, совсем скромно, я. А Заран известный в своем кругу лентяй. Значит, думал, что его подобная "честь" минует. На тридцатом курсе ведь сорок два человека. А вакансий гораздо меньше. Но надежды, как известно, юношей питают.
Я протащила Зарана по всем нужным кабинетам. Очнулся он только перед дверью с переливающейся табличкой "ректор".
— А-а-а, Ция, ты же не хочешь…
Я уже стучалась.
— УльгРан, можно войти?
Мужчина оторвался от изучения какого-то странного предмета на собственном столе и, вздохнув, кивнул.
— Проходите, Эльве.
Но Заран неожиданно заупрямился на пороге.
С места сдвинуть его никак не получалось, а применять магию здесь, в кабинете самого "главного", я как-то не решилась. Для него, наверняка, все мои сложнейшие заклинания детскими фокусами покажутся. Сколько ему лет? Восемьсот пятьдесят? Девятьсот?
— Иди-иди, мой хороший, — произнес УльгРан со стариковскими интонациями и улыбнулся. — Я не ужинаю студентами. Кхе-кхе! Я ими только завтракаю!
Парень наконец-то отлепился от косяка. Он оглядел просторный в природных тонах кабинет и, выпрямившись, ступил на жесткий, коричнево-песочного цвета ковер с четким восточным рисунком.
— Я это учту, — сухо произнес он, поджав губы.
— Это очень умно с твоей стороны. Что ж, проходите оба. Да, Ция, садись напротив. Будем твой компромат изучать. Много чего наскребла?
— Не очень, — недовольно призналась я, толкая Зарана в кресло.
— Так это ж хорошо! — прикинулся валенком ректор. От его благожелательного тона мне стало немного не по себе. Очень странное чувство возникает, когда малознакомый и высокопоставленный человек начинает относиться к тебе так панибратски.
— Это грустно. Очень грустно, — с теми же почти что семейными интонациями ответила я. — Времени мало было — минут двадцать всего — самые верхушки капнула. Стоило, конечно, провести детальный анализ…
Я положила толстую, неаккуратно собранную папку на стол.
— Я тут быстро пробежала глазами текст… Думаю, это лучший вариант из всех, что тридцатый курс мог предложить.
УльгРан поднял слишком черную для своей седой головы бровь и посмотрел мне прямо в глаза. Спокойно, чуть насмешливо.
— Хм… Значит, лучшая ученица выпускного курса одобряет? Что ж, посмотрим, посмотрим…