— Колдун сбежал, — сказал Скворцов, — позавчера.
Звезда похлопала глазами. Открыла и снова закрыла рот.
— И, что теперь будет? — выдавил Юлик, наконец, вновь обретя дар речи.
Скворцов пожал плечами.
— Не знаю. Я поэтому Аню с Тимкой отправил к бабушке с дедушкой. На всякий случай. Аньке я ничего не сказал.
— Думаешь, он будет искать нас?
Юлик старался говорить как можно более спокойно, но неприятное ощущение, расползалось холодком тревоги и страха где-то глубоко внутри. Кто его знает этого полоумного из параллельного мира, что придет в его не вполне нормальную колдовскую голову. Он, ведь, наверняка, винит их в том, что с ним произошло. Да, дела!
Скворцов остановил такси. Дороги были забиты машинами. Они медленно ползли в сторону от площади трех вокзалов.
— Поехали, пожрем чего-нибудь, — сказал Юлик, в минуты сильного волнения ему всегда хотелось есть. — Заодно и поговорим. Мне через два часа на встречу нужно ехать. Я тебе говорил…
В небольшом ресторанчике народу было немного. Ланч уже закончился, а обед еще не начался. Никто не мешал важному разговору, который со стороны мог бы показаться исключительным бредом, порожденным фантазией двух не вполне психически ненормальных собеседников.
Скворцов сообщил подробности побега из психлечебницы, те что посчитал нужным рассказать ему, следователь Прохоров.
— Знаешь, хорошо, что ты, так своевременно, решил кардинально изменить имидж, — серьезно сказал Скворцов.
Он рассказал о нападении совершенном колдуном на девочку подростка.
— Мне следователь, только час назад позвонил. Сразу после беседы с ней. Предупредил. Как видишь, все не очень хорошо.
Юлик взъерошил волосы.
— Да уж чего хорошего-то, правда? Ведь полиция или там прокуратура, не важно, триста лет его искать будет. И не факт, что найдут. Что ж теперь? Из Москвы валить, переезжать куда-нибудь? Или ходить и вздрагивать от каждого шороха и от каждой тени шарахаться?
— Сейчас следователь сюда приедет, — сказал Скворцов. — Что-то у него еще важное есть. Сказал, что нужна личная встреча.
— Б…ь, только я думал, что все навсегда забыто. И тут эти кретины в дурдоме упускают этого урода. Это ж надо! Ведь психлечебница не просто для слегка тронутых. Там же одни Джеки Потрошители и Чикатилы. — Возмущался, как всегда чрезвычайно эмоциональный Юлик. — Чего они там, вообще, что ли не смотрят за своими пациентами-маньяками?
Спустя полчаса, явился Прохоров. Он, несколько удивленно, взглянул на актера. Вероятно, увидеть звезду в нормальном, человеческом обличии, «без всяких там…», было и для него неожиданно.
— Приветствую, — бросил Прохоров, усаживаясь за столик.
— Как там наш общий знакомый поживает? Уже есть какие-то зацепки, где он, что он? — вместо приветствия спросил Юлик. Следователь насмешливо посмотрел на него.
— А чего вы так переживаете за него, господин Краснов? Два года назад Вы и Ваш товарищ утверждали, что знать не знаете кто он и что он. Что же изменилось, с чего вдруг такой интерес?
Юлик неприязненно посмотрел на служителя закона.
— Изменилось то, господин следователь, что вообще-то, когда узнаешь, что злодеи, которых признали того, — Юлик покрутил у виска указательным пальцем, — и, вроде как, изолировали от общества, отправив в специальное медучреждение, оказывается, могут преспокойно взять и в любой момент смотаться оттуда на свободу и продолжать вытворять, что хотят, поневоле начинаешь переживать. Потому как хотят они, как мы с вами прекрасно знаем, не в плюшевых мишек играть и не крестиком вышивать. Как же тут не волноваться-то? Все общество в опасности.
— Я сюда приехал не в клоунаде участвовать, господа, — хмуро сказал Прохоров, — так, что приберегите свое красноречие для другого случая.
— Ну, так просветите нас, для чего же Вы тогда приехали, — вполне миролюбиво предложил Скворцов. — Ведь не ради удовольствия увидеть нас.
— Да, ради такого сомнительного удовольствия, я бы точно сюда не притащился, — язвительно сказал следователь. Оба этих богатых зажравшихся, самовлюбленных мужика его раздражали. И, возможно, он бы даже дал, по разику, в морду каждому из них, для профилактики, что бы раз и навсегда отучились с законом в игры играть и скрывать важную информацию. Но, вот допустить, что бы они пострадали, а может и лишились жизни, из-за сбежавшего сумасшедшего маньяка-убийцы, Прохоров не мог. Он служитель закона, это раз. И он не садист, и не человеконенавистник, это два. Хоть они и повели себя, как последние гондоны два года назад, но он сделает все от него зависящее, что бы с ними ничего плохого не случилось, а желательно и ни с кем другим, тоже.