Катенька… Господи!
Алексей вскочил и принялся расхаживать по комнате. Он влюбился! Влюбился, как мальчишка, как последний болван! Сестра старшего Дымова… Как такое возможно? Ей двадцать два года, то есть она младше своего брата на тридцать лет, без малого, и она не замужем.
Как объяснили Алексею, Катенька была единственной дочерью Петра Евграфовича, деда Николая, от его второй жены.
— Все, что угодно, все, что угодно, — твердил Алексей, — но только бы она стала моей…
Наконец перед рассветом он угомонился и задремал. А утром его разбудил смеющийся приятель и заявил:
— Ну что, думаю, милая старая дева Катенька вовсе не дурна? И она очаровала тебя, как я и обещал?
— Прекрати, — хмуро оборвал его Алексей.
— Так неужели ты влюбился? — Николай внимательно посмотрел на него. — Ты определенно влюбился. Ты, вне всякого сомнения, влюбился!
— Прекрати, я же сказал! — рассердился Алексей. — Что ты повторяешь одно и то же?
— Знаешь, Алексей, на твоем месте я бы не сердился.
— А что бы ты сделал на моем месте? — стараясь придать своему тону ехидства, спросил Долентовский.
— На твоем месте я бы поухаживал за Катенькой, а потом сделал ей предложение, женился и увез ее отсюда.
— Что это ты так усиленно мне ее сватаешь? — удивился Алексей. — Да и отчего решил, что она согласится стать моей женой и что отец твой на это согласится?
— Мои родители с удовольствием отдадут тебе любую из нашей семьи, даже малолетнюю Машу, если ты попросишь.
— Ты с ума сошел?
— Ничуть. Они очарованы и влюблены в тебя. К тому же родители считают себя в долгу перед тобой за то, что ты спас жизнь их первенцу, то есть мне. Поэтому даже если ты попросишь руки Маши, то…
— То они выгонят меня из дому и правильно сделают, — докончил Алексей.
— Не выгонят, — уверенно возразил Николай. — Поверь мне. Но теперь речь не о Маше, а о Катерине.
— Она не захочет, — хмуро покачал головой Долентовский.
— Ты еще даже не спросил ее…
— Такая красивая, такая милая девушка, — задумчиво пробормотал Алексей, который вчера вечером оценил не только красоту Катеньки, но и ее живую речь, острый ум и нашел, что она обладает всеми возможными достоинствами, кои только могут быть присущи молодой девушке, — но отчего она еще не замужем?
— Тебя это огорчает? — изумился Николай. — Если бы она была замужем, то у тебя не осталось бы никаких шансов.
— Нет, меня это не огорчает, а удивляет.
— К ней сватались раза два, но родители не давали согласия.
— Почему?
— Тебя, должно, ждали, — улыбнулся Николай.
— Ну, ты же это не серьезно говоришь?
— Верно, не серьезно. Но они сочли всех претендентов неподходящей для нее партией. Один из женихов был весьма и весьма в возрасте, а другой явно охотился за приданым.
— А почему ты так… так… — Алексей не мог подобрать слов.
— Так настойчив относительно тебя, хочешь ты спросить?
— Да, — он внимательно посмотрел на друга.
— Как тебе сказать… — задумался Николай. — Я очень люблю Катеньку, и я люблю тебя. Мне бы доставило большое удовольствие видеть вас вместе.
— Вот как?
— Да, так. Это не хитрая ловушка, если ты об этом, Алексей. Никто тебя ни к чему не принуждает. Просто мне показалось, что ты влюбился, и все это заметили. Поэтому… Действуй решительнее и смелее, как на войне, а там видно будет!
Алексей ничего не ответил.
Он прожил в гостеприимном особняке Дымовых еще неделю, ухаживая, согласно совету друга, за Екатериной Петровной. Затем он просил ее руки и получил согласие. И ее, и ее брата. Потом было скорое венчание, и молодые, распрощавшись с Москвой и с Дымовыми, отправились в имение Долентовского.
4
Она вовсе не понимала, как это произошло. Только что была у нее такая спокойная жизнь, которая, казалось, никогда не переменится. И вдруг является новый человек, говорит о своей любви, делает ей предложение и… И вот она уже замужем.
Катя прекрасно помнила тот день, когда сестрица Гликерия Матвеевна окликнула ее:
— А, Катенька, вот и ты! Поди сюда и познакомься наконец с нашим дорогим гостем, молодым полковником Алексеем Ивановичем Долентовским.
Она тогда взглянула на молодого человека и улыбнулась ему. И по глазам определенно поняла, что он очарован ею. Да, это оказалось правдой. Он ровно через неделю просил ее руки.
Катенька не отказала, тем более что и брат был доволен этим предложением. Любила ли она? Она не знала. Должно быть, да… Во всяком случае, если мысли об Алексее и о его чувствах не нарушали девичьего спокойствия, то вот свадьба и предстоящий отъезд много встревожили невесту.
Угадывал ли Алексей ее мысли? Знал ли, что она не так привязана к нему, как он к ней?.. Однако, Долентовский не отказался от намерения жениться на Катерине, и их брак был заключен, как и полагалось. А потом они уехали…
Он смотрел на чудное лицо, на темные кудри, вившиеся у милой шейки, и испытывал огромное желание поцеловать их, и эту нежную шею, и губы, и сложенные на коленях руки…
Катерина почувствовала на себе взгляд мужа и обернулась к нему.
— Что? — спросила она с улыбкой.
— Я люблю тебя, — ответил он и, не желая с собой бороться, склонился к жене и нежно поцеловал ее плечо.
Та рассмеялась и немного отодвинулась:
— Что ты, мы не одни.
— Какая ты строгая, — прошептал Алексей, приобняв ее за талию.
Вот уже неделя прошла с тех пор, как они приехали в его имение. Дом, как и предполагал хозяин, находился в запустении. Но его жена оказалась натурой весьма деятельной: не прошло и двух дней, как комнаты начали сиять чистотой и приобретать жилой вид. Несомненно, требовалось еще купить новую мебель, обить стены и сделать много другого, но жить в этом доме было можно. К тому же Алексей давно не чувствовал такой легкости и никак не думал, что, вернувшись к родным пенатам, испытает столь приятные ощущения. А уж Катенька…
Для нее он был готов на все. Алексей до сих пор не верил, что она согласилась стать его женой. Он недоумевал — почему? Ведь, как ему казалось, девушка не была влюблена в него так, как он в нее. Всегда спокойная и ровная… И, когда он признавался ей в любви и просил составить его счастие (Алексей помнил все так, как если бы это произошло пять минут назад), то вовсе не надеялся на согласие. Катенька смотрела на него с тем же обычным своим спокойствием, и, когда он решил, что она откажет ему, она сказала вдруг «да».
После он говорил себе, что такое спокойствие может объясняться только ее совершенной невинностью и незнанием чувств и себя. И он был недалек от истины. Катерина совершенно не знала, что такое будет для нее брачная жизнь, и не чувствовала сильной любви, а согласилась лишь потому, что Алексей был ей приятен, потому, что он нравился всем в ее семействе. И она вдруг почувствовала, что должна сказать «да».
Девушка посчитала, что пылкая любовь, о которой она, разумеется, слышала, вовсе не должна быть единственной основой для брака. И, когда она поделилась своими мыслями с сестрицей Гликерией Матвеевной, та полностью одобрила ее рассуждения и со слезами на глазах благословила «такую разумницу», как она выразилась.
Надо сказать, Катенька вовсе не пожалела о своем согласии. Алексей был добр, как только это было возможно, и любил ее так, как могла бы пожелать для себя любая женщина.
5
— Барыня, Катерина Николаевна, вас барин кличут, — горничная тихо вошла в дверь, так что хозяйка даже вздрогнула.
— Ты что не постучалась? — Катерина сдвинула брови.
— Барин злые очень и вас кличут, — повторила горничная.
Катерина вздохнула, прибрала бумаги, разложенные у нее на столе, и вышла из комнаты. Не успела она и шагу ступить, как снизу до нее донесся злой окрик:
— Опять, матушка, принялись за старое? Сколько раз твердить — не бабское это дело — бумагу марать. Да и что вы там пишете? Донос на меня?