Поежившись, плотнее укуталась в меховую безрукавку, крепче сжимая поводья знобящимися от судороги пальцами — впопыхах не успела прихватить перчатки.
Почти не заметила скудного прибрежного пейзажа, мелькнуло лишь потускневшее золото осыпавшихся листьев с почти голых берез неумолимо увядающей природы и высокое, голубое, безоблачное небо
Почти не заметила скудного прибрежного пейзажа, мелькнуло лишь потускневшее золото осыпавшихся листьев с почти голых берез неумолимо увядающей природы и высокое, голубое, безоблачное небо. До деревни минут пятнадцать обычной рысью, я же долетела вдвое быстрей. За годы, проведенные на мысе «Марли» я изучила эту деревушку вдоль и поперек, все ее закоулки, как и каждого, обитающего в ней жителя. Сбавив шаг, обогнула мрачный, заброшенный храм Многоликого, и нашла нужный дом, точнее убогую хижину за покосившимся о времени забором.
В полумраке ослепшими с непривычки глазами еле различила лежавшего Тиона, светловолосый мальчик на вид лет четырех.
— Давно он так?
Сполоснула руки и подошла ближе, осмотрела, ощупала. Случай крайне тяжелый. Смерть уже дышит в затылок зловонным дыханием, и я почти ничего не могу сделать, а только наблюдать, как противное удушье тысячами осколков обволакивает, стягивает детское горло, протягивает ледяные щупальца к слабой груди и расползается по тканям и сосудам.
— Три дня назад упал с берега в воду, шайна Сойлер. Говорила не лазь, так ведь они, мальчишки везде ходют, думали оклемается, а ему вон, все хуже и хуже.
Он уже давно не плачет и не кричит, а только сипло, едва уловимо постанывает, обреченно отвернувшись к стене. И только робкая надежда в глазах матери, тающая, но еще теплящееся, колышется где — то в глубине воспаленных от горя и бессонницы глаз.
Переохлаждение. Детская смертность была всегда велика в Истерросе, а учитывая скудный быт и плохое питание. Суровый климат Севера тоже не способствовал быстрому выздоровлению.
Засомневалась. Стоит ли вмешиваться в естественный ход течения жизни? Не много ли я взяла на себя, доверившись интуиции на краткий миг поверив в удачу? И не оттого ли ощущение шаткости, что может не получится, а потому, что для этого необходимо нечто большее, чем просто желание родителей или лекаря, нечто гораздо сильное, чем мольба запрещенному властями Многоликому. Чудодейственный, волшебный эликсир? Везение? У меня нет первого, и я почти что не надеюсь на второе! Вот он самый ответственный момент — сейчас я могу напоить его рясником, он тихо уснет и больше не проснется, и это будет гуманно. А могу решить иначе, побороться, через боль и мучения, но с дико малой вероятностью на столь желанный исход.
Достала отхаркивающее и микстуру, улучшающую кровоснабжение легких. Не спеша выставила мазь для компрессов, но этого до ужаса мало, ничтожно мало. От напряжения внутри звенит струна, как натянутая тетива, только коснись — лопнет. Прыгнула с обрыва, решаясь на последний, отчаянный шаг. Настойка карняка с определенными добавками в исключительно строгих пропорциях — мое личное изобретение. Прежний лекарь эль Хаар много изучал его свойства, испытывал, пробовал это достаточно редкое растение, но я пошла дальше, экспериментируя с вариантами и сочетаниями. Нет, я не успела показать учителю плоды своих трудов, я лишь успешно применяла исключительно на себе и нескольких лучниках гарнизона, но по крайней мере они были взрослыми, а тут… ребенок. Как рассчитать дозировку? Тут уж «либо — либо». Если не получится, смирись с этим и живи дальше, Лейя. А если взялась лечить, будь добра неси на себе непосильную ношу ответственности. Или откажись, спусти ситуацию на самотек, расслабь безвольно руки, распишись в собственной трусости, проклиная потом всех, и вся изо дня в день, что даже не попыталась…
— Настойку будете давать внутрь каждые четыре часа, по одной трети унции, этой ложкой, только не перепутайте, — решаюсь я наконец, стараясь не выдать предательского волнения в голосе, глядя как Тион сглатывает первую порцию. Собственный пульс в ушах выстукивает гулкими ударами, тут уж впору лечь рядом и умереть от разрыва сердца. — Обтирайте кожу мокрой тканью.