— Сейчас я хочу остаться одна, — подчеркнуто сухо сказала она, покосившись на дверь, и отвернулась.
— Так — так, — протяжно произнес комендант проигнорировав реплику дочери. Шумно втянул аромат свежей пищи и сняв плащ удобно утроился наискось от поникшей девушки. — Плесни-ка и мне твой похлебки, Франциска.
Осознав, что он тут надолго, Лейя пыталась избежать гнетущей компании и поднялась, закутываясь в шаль.
— У меня есть новости. Вернись, — приказал он. — А ты, Франциска, можешь нас оставить ненадолго.
Рейна одела шубу, прихватила ведро и вышла за дверь.
— Скончался рейн Агребб? — девушка скользнула мрачным взглядом по фигуре начальника крепости, страшась услышать подтверждение рокового предположения.
— Живой, — усмехнулся тот. — Рана покраснела и опухла, три ночи прошли относительно спокойно. Специально посылал к ним, чтобы узнать финал безрассудного «подвига».
Действительно удача, с каждым днем растут шансы, что он поправится.
— Это все?
— Нет.
Лейя нехотя села обратно и стала смотреть, как отец разламывает хлеб на куски, наливает вино из кувшина в кружку.
— Поразительно, — удивился он, прожигая взглядом в дочери дыру. — Залезла в брюхо старосте Ийнарра, и он не умер. Это действительно делала именно ты?
— Не я, а лекарь Скалон и травницы — колдуньи, — съязвила та, пассивно изучая текстуру древесины столешницы. — Никаких чудес. Повторила то, чему учили. Болезнь захвачена вовремя. Немного везения. Относительно молодой возраст. И потом, — насуплено вздохнула, — кризис не миновал, рано делать выводы.
Отец постучал пальцами по столешнице и задумчиво произнес.
— Отдаю должное твоим способностям, поэтому в прошлый раз отпустил помочь ребенку с уговором на будущее, который ты так опрометчиво нарушила. На дорогах участились нападения и грабежи продовольственных обозов, свирепствует Роан. Грядет голод, а ты с чужими деньгами, без нужных бумаг рыскаешь по деревням, чудом ускользая от снежной бури и неминуемой гибели в степи.
Лейя уже доела свою похлебку и нервно крутила в руке столовую ложку.
— Я ехала спасать человека, — процедила сквозь зубы она.
— Только не ценой собственного благополучия! — возмущенно вскричал лорд Сойлер.
— Но ничего же не случилось!
— Неоправданный риск! После вьюги я разослал патрули на твои поиски, один из них задержал семерых бродяг, расчленивших новорожденного и жаривших его на костре! Преступников доставили в Астру, где пройдет дальнейшее разбирательство этого дела. Что ты теперь скажешь?
Лейю скрутило от отвращения, а на глазах выступили слезы. Убийство человека с целью употребления в пищу, давно такого не было. Жуткая пакость. Странно, зима же едва началась.
И все равно оправданий отцу не находилось. Между ними пролегла бездна. Прежде, мало по малу, они находили общий язык, теперь же он стал чужим, посторонним мужчиной и словно, остался в другом пласте жизни.
— Я провинилась, вы наказали. Хватит ходить по кругу. Пустой разговор, отец, который ни мне ни Вам не приносит удовольствия, — холодно отчеканила дочь коменданта.
Какое-то время сидела молча, покусывала губы и задумчиво смотрела в пустоту. Погрузившись в размышления Кристофер ел молча, долго выискивая нужную формулировку. Наконец, отложил хлеб и глубоко вздохнул.
— Во-первых, я пришел сказать, что наказал тебя для твоего же блага…
— Напрасно! Убеждение посредством плеток — тупиковый путь. Физическая расправа ожесточает характер, унижает личность и достоинство человека.
Округлив от удивления глаза, мужчина снова вскипел.
— Вольнодумцев начиталась? Твоя мать разворошила библиотеку Кольби, нахваталась всякой дряни! Мало книг я сжег? Сожгу еще, вместе с содержимым сундука, в котором ты держишь разный вздор!
— Спали библиотеку целиком и меня в придачу! — огрызнулась она, швырнув о стену ложку. Та звякнула и отскочила в темный угол, за лавку, исчезнувши средь кухонной утвари составленной там.
Ее бесила черствость отца. Лейя ненавидела шантаж. А уж, жечь книги и вовсе дурь. Между прочим, в железном сундуке находились портреты предков и переписка родителей периода ухаживания.