В зал прошествовала мегазвезда в чёрных обтягивающих брюках, рубашке кислотных сине-жёлто-красных цветов и в пиджаке с набивным рисунком, изображающим розовых фламинго, в сопровождении охранников и приятеля Ромочки. Проходя мимо моего столика, Мельгунов бросил на меня быстрый, изучающий взгляд, пронзивший меня, словно электроразряд, чем совершенно испортил мне настроение. Мне сразу зверски захотелось напиться, я придирчиво осмотрел напитки на столике, удовлетворённо заметил, что, по крайней мере, судя по этикеткам все на высшем уровне.
Зал постепенно заполнился народом, официанты начали разносить закуски, а мы, вместе со вторым партнёром по столику, стали ухаживать за девушками. Кира трещала без умолку о своих гламурных похождениях, встречах со знаменитостями, которые постоянно куда-то приглашали её. То прокатиться на шикарной яхте, то съездить на Сейшельские острова, то сходить в самый лучший парижский ресторан, где подавали лягушачьи лапки в сметанном соусе, которые ей ужасно не понравились. От бессмысленной трескотни начала разламываться голова. Девушка явно обладала серьёзным комплексом неполноценности и большими проблемами в личной жизни, и очень хотела показать всем, что у неё все в шоколаде. Надя, лишь чуть заметно улыбалась, слушая подругу, посылая мне лукавые взоры
- Скажите, Олег, вам понравилось работать с Верхоланцевым? - вдруг спросила Надя, когда Кира, положив в рот лобстер, заткнулась буквально на пару секунд.
- Да, очень понравилось, - ответил я совершенно искренне. - Я всегда его фильмы любил, он классный режиссёр. Даже мечтать не мог, что буду сниматься у него.
- Я слышал, под вас сценарий изменили с его подачи? - подал голос Арнольд. - Игорь Евгеньевич остался не доволен.
«Какая же все-таки сволочь, этот ваш Игорь Евгеньевич», - безумно захотелось сказать мне.
- Игорь Евгеньевич был очень занят в других проектах, поэтому мою роль немного увеличили.
Кира лихорадочно работая челюстями, расправилась с лобстером и успела встрять, к моему сильнейшему неудовольствию, в наш разговор.
- Дмитрий Сергеевич обещал мне в следующем фильме одну из главных ролей. Он будет фильм снимать по Толстому, - изрекла она важно.
- По Льву Николаевичу, Алексею Николаевичу или Алексею Константиновичу? - спросил я, пытаясь изо всех сил погасить злую иронию.
Кира явно опешила от моей эрудиции и, пробормотав нечто невнятное, углубилась в поедании салата из фаршированных сыром и маслинами шампиньонов, который только что принесли.
- Олег Янович, - вздрогнул я от неожиданности, услышав громкий шёпот. - Бенедикт Романович просит что-нибудь исполнить.
Я повернул голову, рядом совсем некстати возник Сильвестр.
- Он разве здесь? - удивился я, окинув быстрым взглядом зал.
- Они-с в отдельном нумере, - в стиле дореволюционных половых ответствовал распорядитель.
- Сильвестр, я не в голосе сегодня, - произнёс я капризно.
- Бенедикту Романовичу не отказывают, - проскрипел Сильвестр таким ледяным тоном, что меня продрал мороз по коже.
- Хорошо, что просил исполнить Бенедикт Романович? - складывая салфетку, деловито поинтересовался я.
Дальше ломаться не имело смысла.
- Что-нибудь о любви, на английском, пожалуйста.
Хорошо, что не на японском. Мало того, что при всех, без подготовки я буду петь, так еще на английском? Опозорюсь на всю жизнь. Меня спасёт только то, что гости уже порядком набрались и вряд вообще будут прислушиваться к моему исполнению. На подгибающихся от страха ногах я прошествовал к эстраде, взбежал на ступеньки и сел к роялю, стараясь не смотреть в зал. Пробежался по клавишам и начал напевать самую простую по тексту песню, но, тем не менее, одну из самых известных, надеясь, что Бенедикт Романович ее слышал или, по крайней мере, поймёт, что это о любви, как он заказывал:
Fly me to the moon
Let me sing among those stars
Let me see what spring is like
On Jupiter and Mars
In other words, hold my hand
In other words, baby kiss me
Fill my heart with song
Let me sing for ever more
You are all I long for
All I worship and adore
In other words, please be true
In other words, I love you
Я закончил и бросил взгляд в зал. Милана поняла, что я пел для неё, расцвела в улыбке, и послала мне другой страстный воздушный поцелуй.
Розенштейн, развернувшись всей своей тушей, поманил меня. Я сошёл по ступенькам и направился к ним.