- Как ты смеешь?! - воскликнула она со слезами в голосе. - Если ты хотел, чтобы мы расстались, то можно было сказать по-человечески, а не так, по-свински.
- По-свински? - разозлился я. - А сделать из меня посмешище, шута горохового, над которым потешалась вся группа - это по-человечески?!
- Никто из тебя не делал шута, - Милана уже была готова разрыдаться. - Все тебя любят, восхищаются тобой. Для тебя сделали главную роль!
- Главную?! Нет, дорогая моя. Мельгунов мне все объяснил - меня снимали на заднем плане, спиной, боком, чтобы смонтировать с крупными планами Северцева. Чтобы он как бы играл главную роль. А я как был никто, так и остался. Моего имени даже в титрах не будет!
- Это неправда! - горячо воскликнула Милана.
- Правда! Я видел афиши, Мельгунов мне их любезно предоставил! Я вас разоблачил!
Милана вырвалась и убежала, всхлипывая, а я доплёлся до своего столика. Тяжело плюхнувшись в возмущённо скрипнувшее подо мной плетёное кресло, я плеснул себе в бокал из первой попавшейся бутылки. Мои соседи удивлённо воззрились на меня, но не стали лезть с расспросами. А я, глупо улыбаясь, опрокинул стопку и стал отбивать ногой ритм мелодии, изображаемой оркестром.
- Наденька, давайте потанцуем, - предложил я.
Я взял её за руку, вывел на середину зала, тесно прижав к себе. Моя партнёрша чувствовала себя неловко, но я старался её расшевелить, шептал ей на ухо смешные словечки, когда отводил на место, поцеловал в щёчку.
Прошло полчаса, Милана не возвращалась. Я подозвал официанта и заплетающим языком попросил принести пару бутылок коньяка. В его взгляде промелькнуло изумление, которое он быстро скрыл, но подчинился. Через некоторое время я встал и, пошатываясь, вышел из зала, отправившись на поиски Миланы, заглянул в женский туалет и поднялся на этаж, где находился её номер. Дверь легко распахнулась - на диване, бледная, как полотно лежала Милана с безвольно повисшей рукой с флакончиком в руках, вокруг были разбросаны пустые коробки. Я быстро набрал номер скорой. На удивление медики приехали почти мгновенно. Когда они клали Милану на носилки, я услышал срывающийся голос Верхоланцева:
- Почему она это сделала? Я же дал ей развод, обещал оставить дом, все деньги. Она была ни в чем не нуждалась...
- Ты не понял, Дима? Потому что этот говнюк поссорился с ней! - заорал Розенштейн, тыкая в меня пальцем, толстым как сарделька. - Он решил бросить Милану!
- Мы не ссорились, - спокойно возразил я. - Просто серьезно поговорили.
- Ссорились, я сам слышал! - мстительно настаивал продюсер.
- Олег, это правда? Зачем? Разве она не сказала тебе, что я согласился на развод? Я хотел, чтобы она была счастлива, - начал Верхоланцев упавшим голосом, постепенно осознавая то, что услышал.
Я промолчал. Верхоланцев, схватил меня за грудки, рванул к себе, прошипев в лицо:
- Если Милана умрёт, я устрою тебе такую жизнь, что ты будешь умолять меня, чтобы тебя застрелили! Понял, мерзавец?! Не будь я - Дмитрий Верхоланцев. Не знаю, какой из меня друг, но враг такой, что тебе мало не покажется!
Глава 21. В капкане
Сквозь полутьму я рассматривал белый потолок над собой и изо всех сил пытался не уснуть, мерное пиканье приборов усыпляло, кроме того, было ужасно жарко и душно, затекла спина. Время текло мучительно долго, как физраствор из капельницы. Сквозь дрёму я услышал скрип открываемой двери, проскользнул силуэт в белом. Незнакомец подошёл к кровати, вытащил из-за пазухи белый предмет и приложил к моему лицу, вернее к тому месту, где оно должно было быть. Я мгновенно перекатился вбок, вскочил и щёлкнул выключателем - невыносимо яркий свет залил помещение. Передо мной, будто призрак из кошмара, возникло так хорошо мне знакомое по видению лицо со зло сощуренными, побелевшими от злости глазами, сжатыми губами и холодным, беспощадным взглядом наёмного убийцы.
Он мгновенно нарисовался рядом, и, схватив меня за плечи, отшвырнул, словно пушинку все мои восемь пятьдесят килограмм, но не успел занести ногу за порог, как я вмазал ему в нижнюю челюсть. Мотнув головой, он опешил на мгновение, я успел оттолкнуть его и нанёс эффектный удар локтем в лицо и коленом в солнечное сплетение. Он согнулся, зашёлся в хрипах, но буквально через мгновение выпрямился, и набросился на меня, как разъярённый зверь, свалив на пол. Оказавшись сверху, словно в железных тисках с нечеловеческой мощью сжал мою шею.