- Где Дятлов! Где он, твою мать! - у главрежа, наконец, прорезался голос. - Быстро сюда! Убью, сволочь! Мерзавец! - орал он.
Я сидел, опустив плечи, сжимая в кулаке патроны. Словно на крупном плане я видел глаза Мельгунова, обычно мёртвые и тусклые, они внезапно вспыхнули, когда я вытащил револьвер. В самую последнюю секунду мимо меня проскользнул знакомый, мерцающий силуэт, и мою руку словно отвела невидимая сила. Я промахнулся. Услышал крик Миланы, мелодичный звон расколовшейся вазочки на камине. На длинной белой перчатке Миланы на уровне плеча осталась пороховая пыль, стало расплываться алое пятно. Мельгунов, подскочив на месте, зашёлся в истерике:
- Он хотел меня убить!
И ринулся из павильона в коридор, увлекая за собой охранников. Милану окружили со всех сторон, загалдели, шумели. В павильон вбежал худенький рыжеватый юноша, почти мальчик, в синем комбинезоне и остановился на пороге, трясясь от страха. Верхоланцев, подпрыгнув на месте, заорал:
- Арсен, где Дятлов, твою мать! Кто заряжал револьвер?! Убью мерзавца, задушу своими руками!
Арсен побледнел, покраснел, затрясся мелкой дрожью, на подгибающихся ногах подошёл к разъярённому главрежу.
- Ну что ты молчишь, урод! Кто заряжал револьвер?! - орал багровый от злости Верхоланцев.
- Это ... я... я заряжал, - ответил упавшим голосом парень.
Верхоланцев прожёг его гневным взглядом и прорычал:
- Зачем ты, идиот, зарядил боевые патроны?! Кто тебе сказал это сделать?! Кто?! Там вообще не должно было быть патронов! Никаких!
- Я не заряжал боевыми ... - забормотал жалобно Арсен. - Я холостые поставил. Из коробочки взял. Мне Антон Николаевич показал.
Верхоланцев откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Казалось, он растерял все силы на вопли. Я подошёл к парню и сказал:
- Неси эту коробочку сюда.
Он бросил на меня испуганный взгляд и мгновенно испарился.
- Зря ты ему это сказал, - почти спокойно проронил Верхоланцев, не открывая глаз. - Теперь мы ни его, ни коробку с патронами не увидим. Твою мать, как надоело с ментами разбираться. Скажи, Верстовский, почему, когда кто-то хочет убить Милану или меня, ты постоянно оказываешься рядом?
- Вы думаете, я сам это организовываю? - с усмешкой поинтересовался я. - Меня тоже пытались убить. И не раз. Вначале в воду скинули, на яхте, потом какой-то мерзавец подушкой задушить хотел, вчера напали два отморозка, с ножом и кастетом. В трамвае.
- О как, - Верхоланцев открыл глаза и с интересом взглянул на меня. - Ну-ну. Рассказывай. И кто во всем этом виноват? Знаешь? Ну, репортёр хренов, ведь уже пронюхал что-то? Понятно, не доверяешь.
Я совсем не жаждал рассказывать о сделке Мельгунова с силами Тьмы. Верхоланцев точно поднял бы меня на смех.
- Какой же ты ублюдок все-таки, Верстовский, - изрёк Верхоланцев угрюмо. - Я тебе позволяю трахать мою жену, а ты не можешь рассказать об элементарных вещах. Видеть тебя не желаю. Пошёл вон.
- Дмитрий Сергеевич, я хочу вам сказать - организуйте охрану Миланы, ей грозит смертельная опасность. И вам тоже, - быстро проговорил я, вставая.
Верхоланцев остановил меня за рукав и усадил рядом.
- Давай рассказывай дальше, - приказал он.
- Я катал Милану на катере, мы заехали на один островок и там ...
- Знаю, она рассказала мне об этом. Дальше.
Я тяжело вздохнул, набираясь решимости.
- Рядом с вами есть человек, который хочет завладеть душой Миланы, и, по-видимому, вашей тоже.
Я бросил на Верхоланцева изучающий взгляд, как он среагирует, но он на удивление серьёзно воспринял мои слова.
- Что значит, завладеть?
- Убить, чтобы душами рассчитаться за то, что получил взамен.
- Откуда ты знаешь об этом? - пробормотал Верхоланцев.
- Я видел ...
- Посланника Тьмы? Врёшь. Не мог ты его видеть. Не мог. Если бы ты увидел его хоть раз, мы бы с тобой не разговаривали. Если только ... ты сам не тот самый человек, который заключил сделку и пытаешься мне мозги запудрить.
- Зачем я тогда спасал Милану? - возразил я.
- Может, борешься с собой. Не знаешь, что выбрать.
- Не я же в катере находился, когда он наехал на Милану. И кран вывести из строя я не мог.
Верхоланцев бросил на меня пристальный взгляд.
- Ладно, этот разговор продолжил в другое время. Иди сюда, Антон Николаевич! - воскликнул он.
В студию прошёл худощавый седой мужчина с орлиным носом и тонкими, плотно сжатыми губами. Судя по безупречной выправке, отставной военный.
- Ну, Антон Николаевич, дорогой наш главный «умри все живое», скажи, как в револьвере оказались боевые патроны? - Верхоланцев явно успокоился, обретя обычный ироничный вид.