- Можно достать где-нибудь одеяло? - спросил вдруг Игорь и невесело пояснил: - Я не могу лечь на кровать с Викой. Её чуть не так тронь - она плачет от боли.
- Одеяло можно найти, - Каринэ отпила глоток горячего чаю и устало прикрыла глаза. - Но кровать, сами понимаете, вам не выделят.
- Понимаю. Я не привередливый, могу и на полу.
Каринэ поставила кружку на пол около дивана, встала, сходила в сестринскую и принесла Игорю запасное дежурное одеяло.
- Тонкое, - предупредила она, - но другого нет.
- Мне хватит, - он сцедил усталый зевок в кулак. - Спасибо.
Они сидели и молчали. Каринэ мелкими глотками пила постепенно остывающий чай, чувствуя, как гудят набегавшиеся за день ноги и одуревшая от криков детей и мамаш голова. Игорь полулежал, откинувшись на спинку дивана, запрокинув голову и закрыв глаза. За окном засвистел ещё один поезд.
- А почему вы здесь, а не мать? - спросила Каринэ.
Она сама не знала, зачем задала этот вопрос. Её это не интересовало. Мало ли какие обстоятельства могут быть у мамаши, которые мешают ей находиться рядом с дочерью. Игорь не уникум, лежали и до него папаши с детьми.
- Ребёнок маленький у неё, - не открывая глаз, ответил он. - Не с кем оставить.
А впереди ночь. Пусть бы сегодня никого не привезли экстренного...
- Вас Карина зовут? - тоже без особого интереса спросил Игорь.
- Каринэ, - механически поправила она.
В коридоре раздались шаги, к посту вышел Виталь Саныч, посмотрел на Каринэ флегматичным взглядом.
- Аппендицит? - обречённо предположила она, правильно истолковав его взгляд.
- Перитонит, - уточнил он.
Счастья ночью не будет...
Глава 2. Дом
Родная квартира встретила её вожделенной тишиной. Никто не орал, не кричал, ничего не требовал и не бегал. И даже подвявший колеус на подоконнике, который она забыла полить перед уходом на работу, молча сносил наступление засушливого периода.
После ночи на дежурстве голова соображала плохо и болела. Перитонит - здоровенный лоб шестнадцати лет от роду - экстренно прооперировали, дали пару часиков отдохнуть в реанимации и вернули им. Он не хотел лежать под капельницей, порывался идти домой и всё пытался облапать Каринэ. На первое ему пригрозили вызовом полиции - судя по тому, что лоб слегка взбледнул, ему уже приходилось иметь с ней дело - и притих. На второе Каринэ спас Игорь, которого - раз всё равно не спит - попросили помочь переложить лба с каталки на кровать. Заметив его попытку шлёпнуть её по попе и то, что слова не действуют, Игорь недобро глянул на него и с угрозой в голосе предупредил: "Я здесь". Что там лоб себе удумал, неизвестно, но рук больше не распускал.
Потом поднялась температура у верхолазки - к счастью, как поднялась, так и упала. Каринэ вколола ей обезболивающее, и она уснула.
Часа три поспать удалось, а потом перитонит начал стонать и всячески показывать своё страдание... В общем, в восемь утра Каринэ сдала всё это сомнительное счастье Наде с Людой и Зулей и сбежала из того дурдома домой.
Оставив сумочку и пакет у двери, Каринэ стянула сапоги, тоже кинула их в прихожей, бросила куртку на вешалку и поплелась на кухню. Там достала из навесного шкафчика бутылку коньяка и вылила последние грамм семьдесят в рюмку. И плевать, что утром пить - это дурное дело. Это не прихоть, а необходимость. К тому же это у всех остальных утро, а у неё даже не вечер, а самая глубокая ночь, так что она имеет право напиться, завалиться на кровать и отрубиться.
Она ногой пододвинула табуретку к окну и уселась на неё, глядя вниз на проснувшийся город и потягивая коньяк. Ночью распогодилось, но к утру опять нагнало туч, которые сыпали сейчас мелким противным дождём. И на душе было... Каринэ прислушалась к себе... Нет, не противно, даже наоборот, мирно и спокойно. На дежурстве ничего не случилось, даже идиот с перитонитом - не самое худшее, что могло им подвалить; не выспалась - ну, не привыкать. Зато сейчас она сидит дома, пьёт коньяк, сейчас допьёт и пойдёт спать. Тихо, мирно, спокойно. В тепле и на мягкой кровати. Тому же Игорю тишина, покой и кровать в ближайшем будущем не светят...
В голове приятно зашумело, боль отступила и уже не давила так на виски. Каринэ бездумно понаблюдала, как во дворе пытаются разъехаться мусороуборочная машина и две легковушки, проследила взглядом за школьником, бегущим в школу, в которую он совершенно точно уже опоздал, допила последний глоток коньяка, оставила рюмку на подоконнике и поплелась спать.
А вместе со сном пришёл и кошмар. Сначала приснился Игорь - они шли вдоль железнодорожных путей и о чём-то говорили. Потом поднялся ветер, стемнело, железная дорога пропала, и вокруг вырос мрачный чёрный лес. Под ногами вместо травы потёк чёрный липкий туман, такой же туман выползал из-за деревьев и цеплял за одежду и руки. Затем деревья расступились, и Каринэ оказалась на поляне.
Здесь всё тоже было черно, в воздухе колыхалась чёрная дымка, из которой время от времени вырастали то призрачные черепа, то костистые руки или ноги. Посреди поляны возвышался каменный столб, светившийся грязно-багровым светом, под землёй у столба отчаянно блеял зарезанный козёл, а вокруг столба ходил человек. Или не человек. Все черты его были человеческими, но совершенно неживыми, безжизненными и серыми. Остановившиеся глаза постоянно смотрели в одну точку, и тянулся за этим неживым человеком чёрный удушающий шлейф.
"Укажи завершающую жертву..."
Шлейф взметнулся, Каринэ, зная, что будет дальше, в отчаянии попыталась развернуться и убежать, но мертвящая тьма спеленала её по рукам и ногам, и она не могла пошевелиться. Оставалось только обречённо наблюдать, как шлейф накрывает её, и из него начинают формироваться призраки. Чёрные скелеты - на некоторых ещё сохранились останки плоти или одежды - выступали из шлейфа и окружали Каринэ. Мёртвая тишина поляны наполнилась их шипением. Они окружали её, тянули к ней свои неестественно длинные чёрные руки и угрожающе шипели: "Не уйдёшшшшшь..."