А серый безжизненный человек подошёл к Каринэ, держа в руках тонкий стилет, и без всяких эмоций замахнулся для удара. Каринэ отчаянно попыталась перехватить руку или хотя бы уклониться, но тьма, плотно связавшая её, не позволила даже шелохнуться. Удар ножа в голову - и призраки жадной толпой ринулись к ней...
Она проснулась от бешено колотящегося сердца. Одеяло сползло на пол, а порыв ветра распахнул форточку. Каринэ подняла одеяло, закуталась в него и глянула на часы.
Три часа дня.
Призраков в квартире не видно - не видно сейчас, в свете дня. Но они есть, Каринэ ощущала всем своим нутром - прячутся в тёмных углах и ждут ночи, чтобы вылезти, столпиться вокруг неё, тянуть к ней свои чёрные костистые руки и требовать уйти с ними. Этот кошмар преследовал её уже восемнадцать лет, с тех пор, как её, семилетнего ребёнка, бросили в лесу на ночь глядя. С той поры и приходил этот сон. С небольшими вариациями, то реже, то чаще. Бывало, за целый год не приснится ни разу, а бывало, каждый месяц будил своей потусторонней жутью. А потом вокруг неё наяву кружили жуткие порождения потустороннего мира и чего-то из-под неё хотели. Недели три пройдёт - призраки исчезнут, и всё станет нормально, пока очередной ночной кошмар не воскресит их.
Иногда, хоть и крайне редко, получалось увернуться от ножа, и тогда призраки кружили вокруг неё не три недели, а меньше, бывало, всего несколько дней. А один раз... Ей было четырнадцать лет, и к ней на улице пристал какой-то отморозок с ножом. К счастью, Каринэ догадалась прикинуться дурочкой, заболтала его, а пока она его отвлекала, братья скрутили его, отобрали нож, хорошенько отметелили и отволокли ментам на участок. И после этого Ромка взялся учить сестру приёмам против ножа. Она до сих пор помнила нудную и долгую тренировку: летит нож, зажатый в руке обратным хватом, шаг в сторону, перехватить руку и рукой же противника всадить его нож ему в живот. Десятки и сотни раз подряд. До отупения.
Дядя Миша, когда прознал про эти тренировки, всыпал обоим, пояснив, во-первых, что против крепкого мужчины у Каринэ этот номер не пройдёт, а во-вторых, если пройдёт, то это уже будет уголовщина.
Но когда через несколько недель ей приснился очередной кошмар, и призрак занёс над ней нож, неожиданно сработали вбитые Ромкой рефлексы: она отступила в сторону, перехватила бестелесную руку серого человека и изо всех сил всадила его же рукой нож ему в живот.
Призраков после того сна не было, и кошмары потом не приходили два года. Потом появились опять, только теперь тьма держала её сильнее, и повторить тот приём больше не получилось.
На этот раз не получилось даже увернуться от ножа. Значит, призраки будут преследовать её три недели. И, значит, скоро она увидит и самого серого человека...
Каринэ спустила ноги на пол, протёрла глаза. За окном моросил серый дождь, а тишина собственной квартиры из умиротворяющей превратилась в жуткую, из всех тёмных углов выглядывали призраки: поверни резко голову - и успеешь заметить краем глаза движение в тёмной углу. Да даже голову поворачивать не надо: закрыть глаза - и она чётко, каким-то шестым чувством могла сказать, где они и примерно сколько их. Сейчас их пять, ночью будет больше.
Днём ещё ничего, сейчас она встанет, пообедает, выпьет кофе, посидит в интернете, посмотрит какой-нибудь фильм - но потом стемнеет и наступит ночь. А ночью все эти призраки, таящиеся сейчас в тенях, повылазят, столпятся вокруг неё, и будут чего-то ждать от неё, что-то требовать, куда-то звать.
Летом она уходила гулять на вокзал. Летом через Краснодар нескончаемым потоком идут поезда, там постоянно толпятся люди, сотнями приезжают и уезжают, там людно, светло и шумно, и призракам прятаться негде. Но сейчас март, на улице темно, холодно и серо, на вокзале - редкие пассажиры. И от теней не спрячешься. Остаётся только всю ночь не выключать верхний свет и смотреть фильм за фильмом. А утром, когда рассветёт и призраки перестанут подходить близко, наконец-то лечь спать.
Надо потерпеть два дня, потом станет легче. То ли призраки потеряют свою силу, то ли она банально к ним привыкнет - но через два дня она сможет спать ночью. Но эти два дня нужно ещё пережить...
А в четыре позвонила старшая медсестра.
- Каринэ! - умоляюще попросила она. - Может, вы можете выйти сегодня в ночь?
Каринэ резко выдохнула, испытав невероятное облегчение. Не будет ночных кошмаров, не будет убивающего одиночества и ужаса неведомо чего, не будет бесконечных фильмов, которые нужно смотреть, чтобы спрятаться от призраков. На работе будет работа, и будет не до кошмаров.
- Могу, - сипло ответила она, сдержав нервный смех. - Таня опять на больничный?
- Как всегда, - подтвердила старшая.
- Я выйду, - пообещала Каринэ.
- Ох, спасибо вам огромное, а то меня Таня как обухом по голове сейчас...
Отбив звонок, Каринэ некоторое время смотрела на потухший дисплей, потом перевела взгляд на серое небо за окном и такие же серые дома. На работе она проклянёт своё согласие выйти в ночь. На работе она будет мечтать о тихой квартире, особенно когда привезут парочку экстренников или если кому-то резко поплохеет. Но это будет потом. Сейчас было только облегчение, что на работе не будет кошмаров. Или что, по крайней мере, там рядом будут люди.
В отделении за день ничего не изменилось, разве что у Азиза Тиграновича кто-то пошёл на выписку. И, как ни странно, никого не привезли.
- Значит, привезут ночью, - заключила очевидное Люда, записывая температуру пациентов. - В общем, у верхолазки из первой тридцать восемь и два и у перитонита из пятой тридцать семь и четыре...
- И он громко и показательно страдает, - добавила Надя.
Первые три часа дежурства прошёл спокойно, а потом в коридор вышел Игорь с телефоном у уха. Каринэ села заполнять истории болезней, но обнаружила, что ручки на посту нет, поэтому вынуждена была встать и пойти в сестринскую. Проходя мимо Игоря, она услышала обрывок его фразы: "...У тушки закрылки не выходили на двадцать..." и невольно представила перитонита из пятой, у которого крылышки не хотят расти больше, чем на двадцать сантиметров. Воображение тут же нарисовало куцые беленькие крылышки, а потом добавило и нимб на макушку. Мысленно похихикав, она сходила в сестринскую, отыскала ручку и вернулась на пост. Там её поджидала мамаша, виновато объяснившая, что ребёнок описался, и нужно поменять постельное бельё. Разобравшись с бельём и снова вернувшись на пост, она нашла там Игоря. Он сидел на диванчике и пил - судя по запаху - кофе. Кивком поздоровался с ней, она также кивнула ему в ответ, и следующие минут двадцать прошли в молчании: он неторопливо пил кофе, она заполняла истории болезни пациентов. А потом Каринэ услышала лёгкое похрапывание - обернувшись к Игорю, она обнаружила, что тот уже спит, откинувшись на спинку дивана. Кружка из-под кофе стояла рядом на полу.