Кошмар пришёл. Она снова продиралась в темноте сквозь лес, вокруг кружились призраки, шипели, но не приближались. Потом тьма стала совершенно непроглядной, Каринэ пыталась кого-то звать - она точно знала, что рядом кто-то есть - но из темноты на неё смотрел лишь череп, обрамлённый густыми тёмно-каштановыми волосами, роскошной гривой спадающими на кости ключиц. Каринэ с отчаянием осознала, что человек, который мог её защитить, мёртв, и она опять одна против всего мира. А потом она рассмотрела, что у мертвеца вовсе не каштановые волосы, и не длинные, а пепельные и короткие, и это совсем не мертвец, а Игорь. Он сказал: "Закрылки ещё не выросли" и посветил ей в глаза фонариком.
Каринэ проснулась и тут же зажмурилась. На улице тучи разошлись, выглянуло солнце, его лучи светили ей прямо в глаза, заливая квартиру ярким белым светом. Часы показывали всего час дня.
И стало легче. С солнцем призраки не придут. Теперь можно спать спокойно.
Она поправила одеяло и повернулась на другой бок. Краем глаза успела заметить, что между стеной и шкафом съёжился призрак, пытаясь вжаться в остатки тени, но в свете дня он был безвредным и жалким, поэтому Каринэ закрыла глаза и позволила себе спокойно уснуть, зная, что с солнцем призраки не посмеют вылезти на свет.
Глава 3. Несколько минут
В начале следующей недели заметно полегчало. Призраки стали меньше ощущаться, вышли с больничного Оля и Полина, истеричку из второй перевели в психоневрологию ("С такой мамашкой, - доверительно поделилась Надя, - у меня бы тоже нервные тики начались"), а к тому же больные активно выздоравливали и выписывались, а новые на их место приходили не очень бодро. Все, конечно, понимали, что это ненадолго, но пока что радовались жизни.
Разве что Виталь Санычу не нравилась Вика-верхолазка. Ожоги подживали, девочка жаловалась, что болят и чешутся сломанные руки под гипсом и ожоги под повязками, но уже не так сильно, как первые дни. "И больше ничего не болит?" - "Голова немного, но уже перестаёт". А анализы показывали повышенный лейкоцитоз, который не проходил несмотря на антибиотики.
На тихом часу на пост приходил Игорь, садился на диван и пил кофе. Один раз в минуту затишья они даже разгадывали кроссворды: каждый свой, но перманентно спрашивая друг друга незнакомые слова. Иногда Игорь разговаривал по телефону, и Каринэ в добавление к закрылкам узнала ещё такие слова, как элероны, ВСУ, датчик давления масла и центральный топливный бак. И если элероны и ВСУ не ассоциировались ни с чем, то на два последних воображение рисовало всё того же перитонита из пятой, которому в горло продавливают сливочное масло, которое попадает потом в центральный топливный бак, то есть в желудок.
Четверг начался весело. Вернее, начался-то он обыкновенно - с планёрки, сопровождения сначала Виталь Саныча, а потом Натальи Николаевны в обходе. А сразу после обхода им подняли двух девочек-близняшек, сожравших диффенбахию и закусивших молочаем. Виталь Саныч осмотрел их и уточнил, не съели ли они заодно и кактус, на что мамаша ответила, что кактус они ели в прошлый раз и им не понравилось. Каринэ промыла им желудки и заселила в первую палату к Вике-верхолазке - перелом, глотательницу иголок и рваную щеку оттуда уже выписали. Девочки - им было по три года - были похожи друг на друга до омерзения, одинаково одеты и шагу друг без друга не ступали. Разговаривать с Каринэ отказывались наотрез, смотрели буками и поминутно спрашивали, где мама. Каринэ объясняла им, что мама сейчас напишет дяде доктору буквы на бумажке и придёт, и через минуту снова получала вопрос, где мама. Хорошо ещё, что они вели себя спокойно и даже на промывании желудков сильно не возмущались. Однако стоило Каринэ попытаться сделать одной из них укол, вопль поднялся на всё отделение, причём вопили обе. Хорошо, что в это время пришла мамаша, разобравшаяся с документами.
- Лизу колите сначала, - она подпихнула к Каринэ другую близняшку.
На этот раз всё прошло без эксцессов, Лиза даже не пикнула, получив укол, а Лера сама подошла, легла рядом с сестричкой и подставила попу. Каринэ уколола и её, а сама гадала: госпитализировали они сейчас двоих, не окажется ли, что выписывать будут троих? Потому что мамаша была явно не то что на последнем месяце беременности, а такое ощущение, что уже на последних днях беременности. Игорь, который разбирал с дочкой какой-то параграф по физике, тоже с опаской посматривал на пузатую мамашу, а потом вопросительно глянул на Каринэ. Та незаметно пожала плечами. Папаша близняшек, занёсший в палату их вещи, - и тот бросал на супругу взгляды, полные сомнения.
К обеду близняшек наконец-то перестало гонять в туалет, но есть они наотрез отказывались. Каринэ развезла пациентам обед и поставила им капельницы с глюкозой. Игорь кормил Вику, попутно ругаясь о каких-то трещинах с кем-то по телефону, прижатому плечом к уху, мамаша близняшек сидела рядом с девочками и придерживала Лерину руку. Каринэ, отрегулировав скорость капания, собиралась уже уходить, как заметила, что Игорь смотрит на пузатую мамашу... ещё без паники, но уже с явным ужасом. Она проследила за его взглядом и увидела, как из-под неё на пол капает вода.
Каринэ, конечно, подозревала, что выписывать им придётся троих вместо двоих, но не предполагала, что это случится так быстро!
Сама мамаша этого ещё не заметила.
- У вас воды отходят, - Каринэ не определилась с интонацией - то ли спрашивать, то ли утверждать, в результате получилось что-то непонятное. Игорю, кажется, поплохело ещё больше, хотя надо отдать ему должное: он держал себя в руках, не забывал о дочке и продолжал ругаться по телефону.
Мамаша дёрнулась, подскочила - и стало видно, как её чёрные спортивные штаны быстро напитываются водой. Каринэ развернулась к двери:
- Я сейчас вызову перевозку на роддом.
- Хорошо... Подождите, - попросила она; слышно было, что её голос слегка подрагивал. - Смотрите. Это Лиза, - она погладила по головке одну из близняшек. - У неё колосок на голове заплетён... наизнанку. Вот, видите... Так вы сможете их отличать. Они не дают себя одевать по-разному, а что у них на голове, не видят... Это я к тому, что если им надо делать уколы, давать таблетки, или ещё что-нибудь, то начинайте с Лизы. Она ничего не боится. А Лера сама захочет, как сестричка, даже если это укол.