В мраморном полу - когда-то белом, но сейчас пропитанном тьмою и грязью - был вырезан двойной круг метров четырёх в диаметре, в который была вписана пятиконечная звезда, сочащаяся багровым светом. И возле каждого луча, головами к нему, лежало по два скелета. Два взрослых - у одного из них верхний передний резец был сломан - и семь детских, в челюстях которых ещё оставались двойные зубы. У пяти скелетов в черепах были отверстия от пуль, у трёх - раздроблены рёбра в районе сердца. А около одного из них - того, у которого не хватало зуба и на котором не было пулевых отверстий - лежал не скелет, а уродливая тряпичная кукла размером в локоть, смотанная из каких-то тряпок. И на голове у неё крепилась знакомая заколка с пчёлкой.
- Пиздец, - высказался Вадик, рассматривая в свете фонариков и пентаграмму, и скелеты, и брезентовые рюкзаки у стены, частично выпотрошенные, и прислонённую к одному из них древнюю мосинку.
Каринэ подошла к рюкзакам, выбрала самый большой и вытряхнула его. Почти сразу ей попался мешок из плотного мутного целлофана, в котором лежала стопка документов - два паспорта и восемь свидетельств о рождении.
Глухарёв Леонид Валерьевич. Глухарёва Елена Андреевна. Алина. Алёна. Ульяна. Юлиана. Лина. Леона. Лиана. Илона.
- Вот и твоя семейка, сестрёнка, - констатировал Ромка. - Угораздило же тебя.
... Лиана, украв тогда у Каринэ заколку, спасла ей этим жизнь. Сёстры, не посчитав нужным дожидаться младшую сестру, вернувшуюся искать куклу, тоже спасли ей этим жизнь. Взрослые, видимо, не присматривались особо, сколько именно девочек идёт за ними, и думали, что все на месте. И это дало Каринэ шанс на спасение...
Генка подошёл к мосинке, взял её в руки - предварительно тоже надев перчатки - и разрядил магазин. Ему на ладонь высыпалось пять патронов.
... В магазине мосинки пять патронов. Первая обойма ушла на мать и четырёх её дочерей. Поменять обойму - и застрелить ещё троих девочек. От четвёртой пули погибла женщина, пытавшаяся спасти Каринэ. Пятой убийца промахнулся и лишь ранил Каринэ.
И время, понадобившееся ему, чтобы перезарядить магазин, тоже спасло ей жизнь...
Каринэ посмотрела на скелеты, разложенные вокруг пентаграммы, на уродливую тряпичную куклу, на негнущихся ногах подошла к ней и осторожно сняла заколку.
Тело пронзило словно электрическим током, гору ощутимо тряхнуло второй раз, от нечеловеческого шуршащего воя сотен и тысяч призраков качнулись деревья, по ветвям прошёлся мощный порыв ветра. Игорь дёрнул застывшую Каринэ за руку, и все, не сговариваясь, рванули наружу.
Призраки метались в неестественной темноте, словно ослепнув, налетали друг на друга, шипели, выли, стонали. Ветер срывал с деревьев листья и ветки, с крыши храма упало ещё несколько небольших камней. Чёрные потоки, ранее стекавшие с горы, теперь втягивались обратно на гору, затапливая вершину вязкой жижей.
- Вниз! - Ромка откашлялся и сплюнул, как показалось Каринэ, сгусток крови.
И они помчались вниз по склону.
Тьма сгущалась, чёрные потоки цепляли за ноги, дыхания не хватало, воздух царапал лёгкие. Дезориентированные призраки метались между деревьями, попадая в лучи фонариков, рассеивались, чтобы появиться снова, едва луч уходил. Лес стонал, раскачивался, летели листья и сучья. Ребята неслись, не видя дороги, и лишь когда Вадик, споткнувшись, улетел на землю, головой приложившись о кусок камня, торчащий из земли, все резко словно протрезвели и мгновенно вспомнили череп незадачливого туриста, насаженный на сук дерева.
- Отставить панику, - скомандовал Генка, помогая брату подняться.
Каринэ торопливо промыла ранку и наложила ему повязку, останавливая кровь, спросила, сильно ли болит голова. Вадик признался, что гораздо меньше, чем она болела на подъёме, и все снова поспешили вниз, на этот раз, однако, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Болели лодыжки, на каждый шаг, казалось, ноги приходилось вытаскивать, как из болотной топи. И Каринэ чувствовала, как из неё словно что-то вытягивается. Она шла, а что-то, наполнявшее её, оставалось на месте в этой сатанинской зоне. Игорь что-то спросил её, она даже что-то ответила, а сама переставляла ноги, сжимала в судорожно сжатой руке заколку и видела вокруг мёртвый лес, заполненный чёрной жижей. И жижа тянула её назад, вытягивая из неё последние силы...
Раскат грома над самой головой и ливмя хлынувший дождь привели её в чувство. Она только сейчас заметила, что сатанинская тьма значительно рассеялась, уступив место тьме природной. Призраков стало гораздо меньше, сквозь заметно поредевшую дымку просматривалось небо, обложенное свинцово-чёрными тучами. Струи ливня стекали с веток деревьев, мгновенно превратив землю в сплошную грязь. Склон никак не кончался, среди корней скапливались лужи, перетекали через края и устремлялись вниз бесконечными ручейками. Ребята съезжали со склона буквально на задницах и рюкзаках, Игорь разодрал ногу, кровь тонкой струйкой стекала в кроссовок. Каринэ рассекла плечо. Зато Ромка перестал кашлять, а Вадик - морщиться от каждого движения.
В русло - узкое, мелкое и заросшее - их буквально внесло потоком грязи, попутно расцарапав всех о заросли то ли ежевики, то ли ещё чего колючего. Генка, влетевший в бурный грязный поток плашмя, встал, отплевался от жижи, попавшей в рот, и огляделся.
- К реке мы вышли, - перевёл дыхание Ромка, падая на торчащий из берега камень и вытирая лицо, заливаемое ливнем; впрочем, бесполезно. - Осталось выяснить, к какой.
- Какая разница, - отмахнулся Вадик, тоже переводя дыхание, - главное, теперь не заблудимся.
Каринэ осторожно разжала руку, по-прежнему судорожно сжимаемую в кулак. Небольшая заколка-крокодильчик с жёлто-чёрной пластмассовой пчёлкой была на месте. Каринэ завернула её в мокрый носовой платок, платок сунула в мокрую же перчатку, а перчатку упаковала поглубже в рюкзак, чтобы не вывалилась.
Сполох молнии на мгновение залил всё сиренево-белым светом, секундой позже громыхнул гром. Ребята, малость струхнув, поспешно выскочили из ручья.