— О, ты уже и знаешь мою настоящую фамилию? — удивленно смеется он.
— О да, было приятно рыться в твоей квартире, когда ты убегал через балкон. Сыкло. И найти там пропуск с твой фоткой! — усмехаюсь я, пиная его в сиденье. Какой же ты смешной!
А ведь, мы тогда с Сашкой еще сошлись на мнении, что чего-то дофига знакомый тип! Почувствовали!
— И да, я не хочу, чтобы мне давали нужную сумму! — передразнивает он, — какая щедрость! — нехорошо смеется Гусев, — там половина принадлежит Верке и Ваньке! А эта дура, взяла и отказалась! Видите ли, как она может брать деньги? Ее не приняли, — пародирует женский голос.
— А ты здесь причем? Ты просто брат Веры, особо не значащая фигура или ты решил проявить благородство и помочь своей сестрице? Забрать у богатых и отдать бедным? Так что ли? Раскольников, хренов! — усмехаюсь я во все горло. Какой же дебил.
— Ну, почему же, если предъявить ребенка несовершеннолетнего с опекуном, то деньгами распоряжается он! А Верка сопротивлялась, — на эмоциях отвечает Гусев, — вот и померла, упав с моста… — прикусывает язык Гусев, поняв, что сморозил лишнего!
Охренеть! Так, он помог умереть собственной сестре! Какой же мерзкий тип! Какой же напыщенный ублюдок! На что ты надеешься? Да, ты сядешь! Это уже второе чистосердечное!
— Господи, да, дал бы тебе денег Саша, чтоб ты отстал, пиявка! — закатываю глаза.
— Хватит! — фыркает Гусев, — тебе то хорошо говорить! Хороша, куколка! Сначала охамутала паренька молодого, а потом решила к братцу переметнуться? Думала, и тебе что-то обломится? Не выйдет, уже все решено. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
— Что ты хочешь? — замираю в ужасе, — говорю же, скажи Саше, он даст выкуп!
— Он и так все отдаст, — снова ухмыляется олень, — вернее, я сам возьму свое.
— Костюм купи от Армани, придурок, — шиплю я, закатив глаза. Пытаюсь справиться с накатившей паникой.
Все уже решено? И меня в живых никто не планирует оставлять. Сашу убьют или подставят. У Гусева руки по локоть в крови. И для достижения цели он ни перед чем не остановится.
Думай! Ты еще жива, а значит должна выкарабкаться из этой гнусной передряги. Ради Саши, Ваньки и Лешки.
Его убийца должна сидеть в тюрьме и гнить, а не строить планы по захвату денег империи.
Схема ясна. Даже в моем затуманенном мозгу складывается пазл. Вот, только моя смерть проблемы не решит. Есть еще наследники. Всех же не истребить..
Машину резко заносит, как я ударяюсь головой об дверцу машины.
— Скоро приедем, — весело бросает сидящий за рулем Гусев. Я в ужасе смотрю на человека и понимаю, что Саша ему доверял, как самому себе.
Человек? Вот тут я ошиблась. Это точно не он!
— Прикинь, Марин, даже погони не было! Скучно живем, — самодовольно говорит Гусев.
— Ага, — ржет дура. От этого никчемного смеха всю распирает. Как же нужно было все закрутить, завертеть, чтобы аж устроиться ко мне на работу, чтобы быть ближе. Кошелка крашеная, — небось, совещаются. Кто и куда увез госпожу Демину?
— Тоже мне, госпожа, — передразнил он.
Как же мне сбежать? Как спастись из лап чудовищ?
«Смотри в оба, Машенька», — слышится знакомый голос в голове.
Лешка! Лешка! Не оставляй меня! — плачу я, уткнувшись в мягкую обивку.
— Все, крыса, приехали! — громко объявляет Гусев. Чужие наглые руки тянут меня из машины. Встряхивают и ставят на ноги. Оглядываюсь по сторонам. Заросший заброшенный сад, дом в глубине участка и лес, виднеющийся за забором. Все. Конец! Как в Ералаше.
— Не дай ему увести себя в дом! — кричит внутренний голос, — думай скорее, Маша!
— Вов, зачем меня убивать? — окликаю своего похитителя, — есть еще наследники. Всех не грохнешь?
— Идиотка? Я тебя убивать не собираюсь. Запру в погребе. Сама с голодухи сдохнешь. А, Маринка чистосердечно признается, что отвезла тебя по приказу шефа. Она его бывшая сотрудница, наплетем, что домогался, уволил за просто так. Твой трупик найдут, а Демыча закроют. Его подставить проще простого, приплатить ментам. В этот раз все получилось легко. Вот тут и я объявлюсь! Как говорят… Весь в белом! — смеется Гусев и добавляет милостливо, — дыхни воздушка в последний раз. Больше шанса не будет, — тренькнул он меня по носу, говнюк.
— Так, это ты его подставил! Гаденыш, — плюнула я ему в лицо, — а Арес где?
Он вытер плевок с лица совершенно спокойно, гадко улыбаясь.
— Так, уж и быть, на этот раз прощу, все равно скоро окажешься там, где и Арес. Уж, очень сопротивлялся, — ухмылялся Гусев.