– Восемь, – вставил своё слово Сергей.
– Что? – посмотрел на него Антон.
– Моему сорванцу восемь.
– Ну, да, я помню, просто округлил, – потом вернул взгляд на меня, – и тебе пора жениться, дружище. Нельзя вечно пребывать во власти юношеской влюблённости. Кстати, – Антон снова посмотрел на Сергея, – где она?
Сергей ткнул пальцем в смартфон, лежащий на его части стола. Дисплей загорелся, показывая циферблат часов.
– Минут через десять будет.
– Хорошо, – кивнул Антон. – Девушка тебе понравится.
– Может хватить сватать меня ко всем подряд?
– Мы пока тебя не женим, не успокоимся! – воинственно выпятил грудь Сергей.
– Вы это делаете из дружбы или из зависти к моей свободе? – прищурился я.
– И первое, и второе, дружище, – ответил Антон.
И мы дружно расхохотались.
– Упс, идёт, – указал взглядом в сторону окна, Сергей. – Вспомнишь человека, и он тут как тут. Пришла раньше назначенного времени.
Мы вместе с Антоном посмотрели в окно. За окном беззаботно падал снег. В сторону кафе шла высокая, с каштановыми волосами девушка в зелёном пальто.
– Но… – возразил было я.
– Да, не светловолосая, тёмные глаза вместо синих, нет родинки. Зато красивая, Толя, хватит уже цепляться за свой образ, – перебил меня Сергей.
Пришлось мне проглотить своё возражение.
Девушка нырнула в кафе, быстро нашла нас и поплыла в нашу сторону. Сергей помог ей избавиться от пальто.
– Ну вот, знакомься, – начал он представлять меня и Антона. – Мои друзья, Антон и Анатолий.
– А Лобан? – спросила девушка. – Ты же говорил про Лобана.
– Так это и есть Анатолий. Лобанов это у него фамилия такая. Мы иногда называем его Лобан.
– А, понятно, – девушка улыбнулась мне и, протянув хрупкую руку, сказала: – приятно познакомиться! Я Светлана.
– И мне, – сказал я, вставая и пожимая её ручонку.
– Ну-с, – встал Антон. – Нам пора, вы общайтесь. Потом созвонимся.
И друзья ретировались, словно две скоростные ракеты.
Не буду лишний раз описывать процесс знакомства, который всегда или почти всегда идёт по одной и той же схеме: кто такой, откуда, чем интересуешься, какие жизненные принципы и тому подобное.
Самая важная часть для меня началась после того, как мы вышли из кафе и неторопливым шагом пошли по расчищенному от снега тротуару.
– А ты не актёр случайно?
– Нет, почему ты так подумала?
– У тебя типаж актёра. Высокий, широкоплечий, красивый, тёмные волосы, густые черные брови, открытый лоб, глубоко посаженные серые глаза, волевой подбородок и … – запнулась она.
– Что?
– Большие губы.
– Любишь?
– Что? – в свою очередь спросила она.
– Большие губы.
– Ну, это сексуально смотрится. Мне кажется, у всех мужчин губы должны быть пухлыми. Вот у женщин не обязательно.
– Ну, похоже, Великий Гончар считает иначе.
– Кто?
– Великий Гончар.
– А это кто?
– Ну, это метафора.
– В смысле?
– Ладно, не важно. Тебе нравится зима?
– Ненавижу! Я люблю весну и лето. В зиме нет ничего хорошего, один жгучий мороз.
– Это как посмотреть. Вот я люблю, – сказал я и сошёл с тротуара на дорогу.
Я закрыл глаза. Развёл руки в стороны и поднял голову вверх, позволяя колючим снежным хлопьям приземляться на моё лицо и таять.
– Глупости! – воскликнула она. И втянула меня с дороги обратно на тротуар. – Жить надоело?
Ну вот и все. Испытание она не прошла.
Мы погуляли ещё немного, потом я сообщил ей, что у меня срочное дело. Остановил для неё такси.
– Я сказала или сделала что-то не то? – спросила она, и её тёмные глаза опечалились.
– Все нормально, – успокоил я её.
Я посадил девушку в машину, оплатив её дорогу домой.
Мой же дом находился неподалёку от того места, где я стоял. Дойдя до подъезда, я, прежде чем войти, закрыл глаза, развёл в стороны руки и поднял лицо навстречу снежинкам. Небесные пёрышки, чувствуя, что я готов принять их, бросились ко мне, не боясь раствориться в моих горячих объятиях.
Ну как можно было такое назвать глупостью?
***
1. Речь идёт об Алле Пугачёвой и Максиме Галкине (примечание автора)
Глава 2
От покойных родителей мне в наследство осталась квартира в центре Москвы. От покойной тёти ещё одна квартира там же в центре и тот самый загородный дом. Одну квартиру и загородный дом я сдавал в аренду, а в родительской квартире жил сам.
В принципе, я мог и не работать, но всегда помнил слова отца, который постоянно цитировал мне Библию: «Ленивая рука делает бедным, а рука прилежных обогащает» ².