Марианна отступила в сторону, пропуская его, и Дэвид едва приметно вздрогнул, когда она прикрыла за ним дверь. В студии было так же темно, как накануне ночью, едва ли не темнее, так как ночью помещение освещала луна.
— Вы задернули шторы? — удивленно спросил он.
— Я боялась, что ваша жена заглянет сюда. Мне не хочется, чтобы она меня видела.
Он хмыкнул и понимающе кивнул. Плиточный пол был для его босых ступней, словно лед катка.
— Почему у вас голые ноги?
— Промочил туфли и носки во время прогулки.
— Тогда, может быть, вы присядете на кушетку и накроете ноги одеялом?
— Да, но…
От волнения его дыхание пресеклось. «Я должен подняться к Эллен, — приказал он себе. — Это, в конце концов, просто смешно».
— Идите же сюда, — позвала Марианна.
Он почувствовал, что весь напрягся, когда она взяла его за руку и повела через всю комнату к кушетке. Несмотря на его скованность и некоторое разочарование в этой женщине, ее близость так же сильно волновала его, как и накануне вечером.
— Садитесь сюда.
Дэвид покорно уселся, поджал под себя правую ногу и обхватил ее ладонями.
— Господи, да тут настоящий ледник, — пробормотал он.
— А вы подожмите под себя обе ноги, — посоветовала она.
Дэвид послушно приподнял ноги и уперся обеими ступнями в край кушетки, Марианна взяла в руки одеяло и встряхнула его. Он поспешно отвернулся и сморщился от густого облака пыли. Набросив одеяло ему на ноги, она заботливо подоткнула его под лодыжки и икры.
— Вот так, — довольным голосом произнесла Марианна и села совсем близко к нему.
Дэвид старался не показать, как волнует его ее присутствие, как судорожно он сглатывает слюну, когда она сидит рядом. Теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он заметил, что в студии не такая уж кромешная тьма. Слабый поток света проникал сквозь шторы, разбавляя сумрак. Марианна была одета в тот же наряд, что и накануне, светлая юбка и свитер казались в темноте молочно-белыми. Только на ногах ее была другая обувь: легкие сандалии.
«Что это? — мелькнула у него мысль. — Что ты хочешь?» Заговорить с ней вслух он не решался, пока наконец не заставил себя произнести:
— Я хотел возвратить вам медальон.
При этих словах она поднесла пальцы к шее, туда, где накануне вечером красовалась драгоценность.
— Ах да. Кажется, я забыла его у вас?
Он кивнул, про себя думая над тем, сумеет ли она как-нибудь объяснить свою вчерашнюю ложь. Но она молчала, и ему ничего не оставалось, как с мрачным недовольством достать из кармана рубашки медальон.
— Вот он.
— Благодарю вас, Дэвид.
Опять эта улыбка. Он изо всех сил боролся с обаянием этой женщины, но невольно вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись. «Все-таки, что же ты от меня хочешь?» — снова подумал он и, опять с трудом преодолев молчание, обратился к девушке:
— Я…
— Что, Дэвид?
Он насупился. Ничего. Но она продолжала смотреть на него с любопытством, и ему пришлось закончить свою мысль:
— Я заглянул внутрь медальона. Там фотография этого Терри. Должен сказать, что ваш приятель и я ни капли не похожи друг на друга.
— Но я и не утверждала, что вы похожи.
Дэвид оторопел, озадаченный, но тут же вспомнил, что, действительно, этих слов она не произносила.
— Но как же? Вы же сказали, что я напоминаю вам его.
— Да, напоминаете. И очень сильно.
Он сжал зубы. Странно, но их беседа текла так, будто это он просил ее встретиться, а не она нежданно явилась сюда сама. Все-таки нужно спросить у нее, что ей надо, а потом самому подняться наверх к Эллен.
— Дайте-ка.
Она протянула ему ладонь. Пальцы его так дрожали, что, когда он протянул ей хрупкую цепочку, медальон скатился с ее ладони и закачался маятником на цепочке, повисшей на его пальцах. Марианна склонила голову и, откинувшись назад, захватила свои роскошные волосы в кулак, обнажив шею.
— Застегните на мне цепочку, прошу вас.
Дэвид почувствовал, что внутренне сопротивляется этому натиску, но, не видя другого выхода, зажал кончики цепочки указательными и большими пальцами рук, натянул ее и пронес над склоненной головой девушки. Замок задел ее подбородок. Марианна тихонько фыркнула, посильнее наклонилась, и медальон повис над ее грудью, качаясь, словно маятник. Дэвид осторожно придвинулся к ней, пытаясь застегнуть крохотный замочек цепочки.
— Что у вас там?
— Мне не видно, как он застегивается.
Девушка прижалась к нему и спросила:
— Так лучше?
Он ощутил приятное волнение, когда щека ее почти легла ему на колено. Теперь эта прекрасная шея находилась всего в нескольких дюймах от его лица. Молочно-белая кожа будто сияла в слабом сумраке студии. Он прищурился, пытаясь разобраться в устройстве замка. Нежный аромат ее волос, смешанный с запахом ее кожи, волной нахлынул на него. Губы неудержимо потянулись к грациозной шее.
— Как вы оказались здесь? — Дэвид старался отвлечься от возбуждающего зрелища.
— Открыла дверь ключом.
— А, понятно.
Он прикрыл глаза и чуть ли не сжал зубы. «Сейчас совсем не время целовать незнакомкам шейки», — пришла в голову отрезвляющая мысль.
— Извините, ничего не выходит. Если мы немного отдернем шторы, тогда…
— Вот так.
Девушка выпрямилась, завела руки назад и почти сразу застегнула замочек. «Зачем же ты просила меня сделать это?» — подумал он.
— Почему вы сказали, что живете здесь недалеко? — строгим голосом спросил он.
— Но я действительно живу рядом, чуть дальше по берегу.
— Где же? Я видел там только один дом, да и тот заперт.
— Это не мой дом. — Голос ее звучал поддразнивающе.
— А где ваш?
— На самом берегу.
Он сжал мускулы, как перед прыжком.
— Дом на вершине утеса?
— Ну да. — Она улыбнулась. — Вот вы и нашли его, Дэвид.
Отметив мысленно значение ее ответа, он уточнил:
— Действительно нашел?
— Вы сердитесь на меня? — Девушка положила ладонь на его рукав и заглянула в глаза.
Дэвид чувствовал, что своим ответом должен дать ей понять об их недостаточной близости для подобных эмоций, но вместо этого услышал собственный приглушенный голос:
— Нет, не сержусь.
Улыбка ее была ослепительной.
— Я ужасно рада, — произнесла она. — Совсем не хочу, чтобы вы когда-нибудь сердились на меня.
«Когда-нибудь? Что бы это означало?» Он едва удержался, чтобы не задать эти вопросы вслух.
— Вам нравится эта комната? — послышался ее следующий вопрос.
— Э… ничего.
Положительно, эта женщина умудряется ежеминутно выводить его из равновесия.
— А мне очень. С той самой ночи, когда я впервые оказалась здесь. — Он почувствовал, как сжимают его ладонь ее пальцы. — Мы с Терри повстречались на пляже. Я гуляла по берегу и увидела его. Терри стоял у самой воды и глядел на море. Мы немного поговорили, затем он пригласил меня к себе. Мы посидели в этой студии, выпили немного вина. Долго говорили. А позже на этой самой кушетке… любили друг друга.
Дэвид вздрогнул.
— Вам не нравится, что я это рассказываю?
Он сглотнул и попытался выдавить из себя улыбку.
— Не то что не нравится… Я не…
— Я вижу, не нравится. — Она наклонила к нему лицо, его выражение неожиданно стало печальным. — Дэвид, не расстраивайтесь из-за меня, хорошо?
— Я ничуть не расстраиваюсь, — прозвучал его неуверенный ответ.
Но странное и неясное ему самому чувство наполнило его грудь. Может ли это быть ревностью, даже мысль о которой кажется ему обидной? «Мне пора идти, Марианна», — приготовился он произнести. Он должен заставить себя распрощаться с ней сейчас.
— Дорогой, обними меня, пожалуйста, — послышалось вдруг.
Что-то взорвалось внутри его! Будто глыба льда разлетелась на мелкие осколки. К собственному удивлению, он вдруг догадался, что был повергнут в этот шок самым обычным страхом. «Веду себя, как перепуганный мальчишка, только из-за того, что девушка попросила обнять ее».
Эта мысль улетучилась сразу, как только он обхватил рукой ее плечи. «Нет, погоди! Я не собираюсь обниматься с тобой». Он сделал попытку отстраниться, но было поздно. Марианна с глубоким вздохом прильнула к нему. Прижала щеку к его плечу, подняла на него умоляющие глаза. Боже мой, до чего она была прекрасна! Он попытался заставить себя вспомнить об Эллен, льющей слезы наверху, в спальне, о так нуждающейся в нем Эллен, но мысль о ней скользнула прочь, не успев даже оформиться в мозгу. Сейчас на всем свете была только она, Марианна. Ее темные глаза не отпускали его, ее губы были так близко. Стоит ему только чуть наклониться и…