«Как ты его нашёл?», — спросил Хоуз.
«Звонила „девица-призрак“.»
«Ни с того ни с сего?»
«Поток. Запиши это, ладно?», — сказал Карелла и зачитал адрес.
«Одиннадцать часов.»
«Увидимся там», — сказал Хоуз и повесил трубку.
Карелла положил трубку обратно на подставку и повернулся к Тедди. Её руки по-прежнему были заведены за голову, а на лице застыло выражение полнейшей скуки.
«Хорошо», — сказал он.
Она резко села. Её руки затрепетали в воздухе. Он наблюдал за её пальцами, читая слова, которые они складывали, а потом усмехнулся.
«Что значит, у тебя болит голова?», — спросил он.
Её руки снова задвигались, плавно и легко.
«У меня всегда болит голова, когда люди слишком долго разговаривают по телефону», — сказала она.
«Я уже не разговариваю», — сказал он.
Она легкомысленно пожала плечами.
«Так что ты ещё скажешь?»
Она снова пожала плечами.
«Хочешь немного подурачиться?», — спросил он, ухмыляясь.
Её глаза дымчато сузились, подражая звездам немого кино. Она провела языком по губам. Она спустила одну бретельку платья с плеча, обнажив грудь. «Я хочу много дурачиться, большой мальчик», — сказала она, снова облизнула губы и жадно прильнула к его рукам.
В субботу перед Рождеством Квартал был переполнен покупателями, которые в последнюю минуту забегали на тротуары и заглядывали в магазины в поисках выгодных предложений, которые им никогда не найти. Было время, не так много десятилетий назад, когда этот район города ещё называли Кварталом художников и когда здесь можно было найти первоклассные картины или скульптуры, серебряные и золотые украшения ручной работы, изделия из кожи, равные тем, что выделывают во Флоренции, роскошные художественные книги и гравюры, блузки и плавки, сшитые вручную в Мексике, резьбу по дереву и нефрит, керамику и экзотические растения — и всё это по разумным ценам. Те времена ушли навсегда, Герти (персонаж комиксов о детективе Дике Трейси — примечание переводчика). Здесь больше нельзя было арендовать чердак и голодать в нём. Больше нельзя было найти ничего качественного по заоблачным ценам. Название сменилось много лет назад, а вместе с ним исчезла и уникальность района; теперь Квартал был лишь ещё одной туристической достопримечательностью в городе, который расставлял свои ловушки, как торговец пушниной. И всё равно покупатели приходили сюда, надеясь найти здесь что-то такое, чего они не могли найти в модных магазинах на Холл-авеню в центре города.
Как и повсюду в городе, фонарные столбы теперь были увиты рождественскими верёвками и гирляндами из хвои и остролиста. Витрины магазинов были забрызганы облаками белой краски в тщетной попытке имитировать мороз. За стеклянными витринами клумбы с хлопком, усыпанные голубыми блестками, должны были навевать воспоминания о заснеженных лугах. Огромные рождественские ели на всё ещё существующих площадях и скверах были украшены лампочками, которые слабо светились в предутреннем сумраке.
Небо снова стало пасмурным, а убранный снег в водосточных трубах приобрёл любимый цвет города — серый от грязи.
Тротуары были очищены от снега лишь частично, и приходилось преодолевать коварные ледяные участки. Но ничто не мешало заядлым поздним покупателям. Они неслись вперёд, как лососи, плывущие вверх по течению, чтобы спариться в ледяной воде.
Дэниел Корбетт жил в одном из сохранившихся в этом районе особняков. Чёрная кованая ограда ограждала небольшой дворик, вымощенный сланцем, и вела к скрытой парадной двери дома в переулке, отгороженном от боковой улицы рощей австралийских сосен. Дверь была выкрашена в ярко-оранжевый цвет, а на ней висел массивный латунный стук.
Если бы дверь находилась рядом с тротуаром, оной бы украли за десять минут. Но Карелла решил, что Корбетт всё равно сильно рискует, оставляя таковой висеть на улице в приглашающем свете. Он поднял тяжёлую латунную болванку и дал ей упасть. Раз, два, ещё раз. Хоуз посмотрел на него.
«Он знает, что мы придём, не так ли…?»
Дверь открылась.
Дэниел Корбетт был молодым и красивым мужчиной с прямыми чёрными волосами и карими глазами, аквилонским (Аквилония, основанный до нашей эры итальянский город — примечание переводчика) носом из «Истории упадка и разрушения Римской империи» (труд британского историка Эдварда Гиббона, изданный в 1776 году — примечание переводчика), ртом из «Острия бритвы» (роман Сомерсета Моэма, описывающий эпоху между двумя мировыми войнами, изданный в 1944 году — примечание переводчика) и челюстью из «Брайтонского леденца» (детективный роман Грэма Грина, опубликованный в 1938 году — примечание переводчика).