– Третий, третий, говорит база, – послышался голос в динамике старой рации, прикрученной к приборной панели. – У нас вызов. Третий, есть вызов, как поняли?
– Опять какая-то хуйня, – буркнул Саня.
Валера взял манипулятор:
– База, говорит третий. Я тебя слышу. Что случилось?
– Герцена шестнадцать, квартира тридцать пять. Удержание заложников. Поезжайте разберитесь, что там опять стряслось.
– Витька Поролон, что ли, опять буянит? Да он там охуел, что ли? Какие заложники?
– Да, Поролон совсем с катушек слетел. Где-то раздобыл ружьё, угрожает соседу и его семье. В общем, осторожнее, понятно? Там дети есть. Если что, вызывай подкрепление. Как понял?
– Я тебя понял. Разберёмся. Мы тут недалеко. Конец связи, – Валера прицепил на место манипулятор. – Ну что, мужики? За работу?
– Чего там Поролон опять чудит? – с досадой проворчал Саня.
– Да, говорят, пушку достал откуда-то, соседу угрожает.
– Вот же алкаш сраный! Откуда он пушку взял?
– Какая хрен разница, откуда? Заберём. Только осторожнее надо быть, там ребёнок.
– Какой ещё, на хуй, ребёнок?
– Соседский, небось. Я откуда знаю? Давай, гони на Герцена шестнадцать, на месте будем смотреть. Сейчас-то чего рассуждать?
– Кончить надо урода. Долбоёб, сука!
– Это всегда успеем. Разберёмся, что к чему. Может, и ничего такого. Панику любят все наводить, а приедем – окажется хуйня какая-нибудь.
Саня резко дал по тормозам, развернул Уазик и прибавил газу. Народная дружина помчалась на очередной вызов.
Витьку Поролона знали все, кто хотя бы месяц прослужил в народной дружине, поскольку с ним каждый месяц случались какие-нибудь инциденты – пьяные драки, в основном. Ничего серьёзного, но и приятного мало. Подобные личности и жизнь многим портили и без того муторную, и народной дружине работы добавляли.
Кузьма и сам несколько раз ездил на такие вызовы, он знал, как всё обычно происходит. Редко когда Поролон поддавался увещеваниям. Приходилось его скручивать и тащить в изолятор, чтобы он там протрезвел и над своим поведением подумал. Но поскольку никаких серьёзных нарушений Витька, как правило, не совершал, его быстро отпускали, и он клялся и божился, что больше такого не повторится. Разумеется, обещания свои он не сдерживал.
Но теперь проблема нарисовалась куда более серьёзная: Поролон достал ружьё и угрожает каким-то людям. Это уже не шутки. За такое полагался расстрел.
Уазик залетел во двор и остановился недалеко от подъезда знакомой пятиэтажки. Рядом старая ржавая Волга таращилась на окружающий мир очумелыми фарами. Саня припарковался перед ней, заглушил двигатель.
– Так, мужики, – Валера сел вполоборота и кинул взгляд на Кузьму. – На рожон не лезем. Возле дверей квартиры не вертимся, не подставляться. Не знаю, точно ли у него ружьё, но меры предосторожности никогда лишними не бывают. Аккуратно по лестнице поднимаемся вдоль стенки и пытаемся его выманить. Кузя, ты будешь переговорщиком.
– Почему я-то опять? – нахмурился Кузьма. – Я зубы заговаривать не умею. Чего меня-то всё время дёргаете?
– Не прибедняйся. Всё ты умеешь, – отрезал Валера, пресекая дальнейшие возражения. – Надо его уболтать, чтобы вышел на лестничную клетку. Только, чтоб один вышел. Как выйдет… – тут Валера вздохнул.
– Грохнем? – спросил Саня.
– Да, стреляем на поражение, – закончил свою мысль Валера. – Заебал этот урод.
– Это точно.
– Только чтоб никто больше не пострадал. Ясно? Не палить там во всё подряд.
– Да я в башку ему пальну разок – и всё.
– Главное, не торопись! Там, возможно, дети. Всё, пошли, мужики. На улице не задерживаемся – сразу в подъезд.
Все трое выбрались из машины, прихватив автоматы, и быстрым шагом направились к подъезду.
Холодно и неуютно было на улице. По небу хмурой рваниной плыли тучи, то и дело загораживая жёлтый глаз солнца. Судорожные порывы ветра качали из стороны в сторону кроны деревьев, шелестящие тревожными листьями. Мимо пролетела обёртка от шоколадки, прогрохотала по асфальту пустая консервная банка.
– Дерьмовая погодка, – Саня поправил на плече лямку своего АКСУ. Ему никто не ответил.
А Кузьма испытывал досаду из-за того, что его снова назначили переговорщиком. И почему все считали, что у него это хорошо получается? Как-то раз он уболтал одного паренька не прыгать с крыши, и с тех пор началось: если где-то с кем-то надо договариваться – сразу Кузьма. Но тогда он ведь не сделал ничего особенного, не было в этом никакой его заслуги. Пацан и так и так не прыгнул бы.