Очнулся Кузьма возле «Буханки», всё так же мирно стоящей на берегу. Сел, осмотрелся по сторонам, пощупал руки, ноги, голову. Кажется, всё цело, только башка опять болит и немного кружится. Монстра поблизости нет, в траве неподалёку чернеет «Сайга».
Кузьма поднялся и заглянул в салон машины. За рулём сидел Валера. Его грузное тело прислонилось к водительской двери, а голова свесилась из разбитого окна. Кровь забрызгала весь салон, а черепная коробка утратила свою целостность. В правом виске краснело аккуратное входное отверстие, а левый разверзся тошнотворной, желейной дырой.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! — повторял Кузьма, ошарашенно глядя вокруг. — Какого хрена! Кто это сделал?
Он прекрасно понимал, что Валеру убило существо, вот только всё выглядело так, как будто сам Кузьма пристрелил напарника. Наверняка, и отпечатки на рукояти и цевье остались. Да и кто вообще поверит, что крылатый взял карабин и пальнул в человека?
Все знают, что Кузьма поехал с Валерой на рыбалку и больше никого здесь не было. Можно попытаться что-то придумать. Но что? Пришли неизвестные и убили Валеру? Вымпел выследил и отомстил? Не слишком-то правдоподобно. Подозрения так или иначе падут на Кузьму, а дружинники всё равно будут считать его виновным вне зависимости от наличия доказательств. А значит, с ним рано или поздно расправятся.
Кузьма, схватившись за голову, расхаживал туда-сюда перед «Буханкой» и думал.
«Тварь крылатая! — мысленно обращался он к существу, которого больше здесь не было. — Зачем? Зачем ты это сделала? Если так хочешь меня убить, почему сразу не убьёшь?! Что. Тебе. От меня. Надо?!»
Разумеется, ответа ждать было не от кого, а самое главное, над чем сейчас следовало ломать голову — как избежать наказания за преступление, которое он не совершал.
Вариант напрашивался только один — покинуть город сегодня же. До завтрашнего утра Валеру не хватятся. Время есть. Только бы не возникло непредсказуемых препятствий, которые, казалось, сама Вселенная возводит на пути незадачливого беглеца, постоянно возвращая его обратно.
Валера оказался невероятно тяжёлым. Кузьма кое-как дотащил его труп до ближайших кустов. Устал, весь запачкался кровью, а на траве её осталось столько, что тело можно было бы и не прятать: всё равно найдут по красному, липкому следу.
Затем Кузьма набрал канистру воды и принялся отмывать салон. Всё это время в голове сидел настырный страх, что сюда кто-то приедет. Именно сейчас, как обычно и бывает по закону подлости. Наконец, удалось оттереть кровь с приборной панели, с обивки салона, с сидений. Никто этому процессу не помешал. Остатки стекла дверного окна пришлось отбить монтировкой. Машина теперь выглядела нормально, а не так, словно внутри кого-то расчленили бензопилой.
Забросив вещи в салон, Кузьма сел за руль, крутанул ключ в замке зажигания. «Буханка» завелась легко и непринуждённо, будто сама хотела поскорее покинуть это место. Кузьма развернул машину и вырулил на дорогу.
В городе на одном из перекрёстков он разминулся с Уазиком народной дружины. Патруль проехал мимо, даже не притормозив, хотя сердце ушло в пятки от мысли, что кому-то придёт в голову остановить машину Валеры. Но ничего не произошло.
Оставив свой новый транспорт возле подъезда, Кузьма побежал в квартиру. «Буханка» должна была довезти его до Иркутска или хотя бы до развилки. Последнее — предпочтительнее. Машину можно бросить где-нибудь у Красной Пашни, а дальше перемещаться либо общественным транспортом, либо на попутках, чтобы не отследили. Хотя повсюду царил такой бардак, что вряд ли кто-то станет искать предполагаемого убийцу в другом городе.
Но вообще ехать Иркутск — всё-таки плохая идея. Слишком близко. Лучше метнуться на Урал или на Дальний Восток. Там точно никто никогда не найдёт. А здесь… здесь — только смерть и ничего больше. Надо вырваться из этого гиблого места.
Помывшись и переодевшись, Кузьма собрал вместительный походный рюкзак, куда влезли и консервы, накупленные для пешего путешествия, и палатка, и кое-какие вещи вместе с коробкой патронов. По бокам ремнями закрепил туристический коврик и отцовский дробовик. Делал всё быстро. Адреналин бурлил в крови.
И вот рюкзак собран, пора отправляться в путь.
Кузьма находился у окна. Его взгляд скользнул по детской площадке внизу и зацепился за качели: сейчас на них сидела девочка в малиновом платье в горошек. Минуту Кузьма стоял как статуя, будучи не в силах оторвать взор от представшей перед ним картины. А девочка всё качалась и качалась. А потом она повернулась и посмотрела прямо в окно на пятом этаже, словно знала, что там кто-то есть. Кузьма встретился с ней взглядом, и по спине пробежал холодок.