— Пиздиш! Тебя послали меня убить.
— Да на фига ты мне сдался?
— Вы всех наших перебили, я один остался. Вы теперь за мной охотитесь.
— Я за тобой не охочусь. Я знаю, что тебя обвиняют в убийстве. Меня — тоже. Я одного из своих грохнул, теперь из города бегу.
Кузьма надеялся, что, рассказав это, он сможет выманить бандита из укрытия. Вымпел, скорее всего, имел при себе оружие, и заходить внутрь было опасно.
— На хрен ты своего грохнул? — спросил Вымпел.
— Не специально. Поссорились, случайно выстрелил. Я не хотел это делать. Только меня всё равно теперь расстреляют, поэтому приходится бежать.
— Потому что вы — мудачьё. Без всякого следствия людей гасите. Вам по хуй, кто виноват, а кто нет.
— Да знаю, знаю я. Так ты выйдешь, Антон? Или мы так и будет через стенку разговаривать? Не стану я тебя убивать.
— Ты один?
— Один я. А ты?
— И я один.
— Тогда выходи.
Встретить здесь Вымпела Кузьма никак не ожидал и не понимал, как решать возникшую проблему. Этот парень считает Кузьму представителем народной дружины, одним из тех, кто расправился с его бандой и теперь явился за ним. Он как минимум будет защищаться, а то и отомстить захочет.
— Слыш, братан! — крикнул Вымпел. — Я выйду. Только сперва сказать тебе кое-что хочу.
— Говори.
— Ты зря сюда пришёл. И я тоже зря пришёл. Мы оба встряли, понимаешь? Это пиздец хреновое место. Нам не выбраться.
— Почему?
— Потому что отсюда нет обратного пути. Ты видел, что за воротами?
Кузьма невольно бросил взгляд на облезлые зелёные створки за спиной.
— И что там?
— Там поле! Просто белое поле, заваленное снегом. Не веришь? Да я сам охуел! Я бы давно ушёл, если б не это ёбаное поле! Отсюда нет выхода!
— Ничего не понимаю. Выходи из здания. Я тебя не убью, даю слово.
— Мы вдвоём, может, и выберемся. Нам надо вместе держаться. Понимаешь, братан? И не думай, что я кукухой поехал. Сам посмотри. Нам поодиночке не выжить.
— Выходи, и посмотрим вместе.
— Ладно-ладно, братан, я выхожу! Не стреляй, хорошо?
— Только без оружия. Если увижу ствол, пристрелю сразу.
— Понял! Никакого оружия.
Вскоре на пороге показался крупный, стриженный ёжиком малый в джинсовом костюме и высоких военных ботинках. Вымпел обладал круглым, необременённым интеллектом лицом, поросшим двухдневной щетиной, и оттопыренными ушами. Руки он держал поднятыми, а за спиной нёс рюкзак, только не походный, как у Кузьмы, а обычный, забитый под завязку вещами так, что чуть не лопался.
— Оружие есть? — спросил Кузьма, держа на мушке парня.
— Ну есть. Ствол. А что?
— Отдай.
— С чего вдруг?
— С того, что я не хочу, чтобы ты меня пристрелил.
— Братан, зачем мне тебя убивать, ты сам подумай?. Там такая хуйня творится, я туда один не пойду, мне напарник нужен.
— Напарник нужен, да? А я тебе должен на слово поверить? Ты уже убивал людей. Что тебе помешает меня грохнуть?
— Неправда! Они первые напали. Мы просто защищались. Я в жизни никого не убивал, братан. Клянусь! А если бы хотел, я бы тебя из окна пристрелил. Я видел, как ты шароёбился вот там, возле здания.
Кузьма колебался. Он мог просто нажать на спуск и избавить себя от внезапной проблемы. Но если Вымпел сказал правду и за воротами действительно поле, убивать парня не стоило: в неизвестность лучше идти вдвоём. Кузьма не знал, с чем предстоит столкнуться снаружи, но подозревал, что ничего хорошего там не ждёт.
Все эти мысли носились в его голове бешеным галопом, аж пот на лбу выступил.
— Да опусти ты пушку! Я тебе ничего плохого не сделал. Мы на одной стороне, — убеждал Вымпел. — Это пиздец странное место, братан. Мы конкретно попали. Я не хочу здесь один оставаться.
Слова Вымпела звучали искренне, в них чувствовался неподдельный страх. Кузьма отвёл ствол, продолжая пристально наблюдать за движениями парня. Тот, в свою очередь, опустил поднятые руки.
— А ты, в натуре, далеко собрался, — сказал Вымпел. — Хрена у тебя рюкзак!
— Давай, иди к воротам, показывай, что там, — приказал Кузьма.
Вымпел зашагал первым, неуверенно косясь на Кузьму, следовавшего за ним.
— Гляди, братан! — Вымпел показал на щель между приоткрытыми створками ворот.
За оградой простиралось ровное, заснеженное поле. На территории воинской части было лето, пусть погода теплом и не баловала, а там — самая настоящая зима. Местность выглядела незнакомой. Не наблюдалось ни дороги, ни привычного леса. Теперь Кузьма понял, почему из заброшенной воинской части никто не возвращался.