В помещении стояла духота, которую пытался разогнать забившийся в угол громоздкий вентилятор. За стеллажами суетилась толстая женщина с тяжёлым, потным лицом. Она обслужила двух сутулых мужиков — то ли местных работяг, то ли дальнобойщиков, — а когда те с подносами ушли на кассу, резко спросила Кузьму, стоящего следующим в очереди, что ему надо, словно тот вовсе не должен был здесь появляться.
Взяв первое, второй и компот, Кузьма и Лида устроились за столом. Кузьма с трудом залил в себя ложками пресный суп и принялся ковырять жидкую котлету, отгоняя двух назойливых мух, которых так и тянуло на гречневый гарнир.
Вдруг взгляд Кузьмы упал на трёх человек, сидящих за столиком в углу. Один — крупный и толстый мужик с сальной, небритой физиономией. Второй — плечистый амбал в спортивном костюме. Третьим оказался лысый дохляк лет пятидесяти с коричневым морщинистым лицом и стеклянным глазом.
Этот третий сидел лицом к Кузьме и Лиде, и его искусственное око, не отрываясь, следило за ними. Косились на приезжих и остальные. От компании чувствовалась угроза. Что они здесь делают, было неясно, ведь перед ними даже тарелки не стояли.
— Ешь быстрее, — поторопил Кузьма спутницу. — И поедем отсюда.
— А что такое? — Лида жевала булочку, запивая компотом.
— Не нравятся мне эти трое.
Лида оглянулась на подозрительную компанию.
— Какие трое? — спросила она. — Их же двое всего.
Кузьма перевёл взгляд на двух сутулых мужиков, бойко споривших о чём-то, и вздохнул с облегчением.
— Да, точно, двое… может, бандиты какие местные, — проговорил он неуверенно, поняв, что допустил ошибку. Эти чёртовы призраки выглядят иногда до безобразия живыми.
— А мне кажется, дальнобойщики. Это же их Камаз там стоит, — Лида кивнула в окно, за которым виднелся тягач с оранжевой кабиной.
— Может быть, — Кузьма быстро опустошил стакан с противным, тёплым компотом. — В любом случае я уже — всё.
— Ну я тоже заканчиваю.
Когда Кузьма и Лида выезжали из города, наткнулись на стоящий на обочине японский внедорожник, изрешечённый пулями. На водительском кресле развалился амбал в спортивном костюме. Возле распахнутой задней двери в луже красного сока лежал лысый со стеклянным глазом. Толстяка Кузьма не заметил. Вероятно, тот находился в салоне.
Рядом стоял военный Уазик. Два человека в камуфляжной форме равнодушно курили, третий ковырялся на обочине, четвёртый суетился вокруг покойников с фотоаппаратом.
— Боже мой, какой ужас, — взгляд Лиды зацепился за расстрелянную машину. — Кто их убил?
— Не всё ли равно? Обычные разборки. Не думаю, что тут стоит кого-то жалеть.
— Интересно, здесь везде такое? Помню, у нас раньше тоже часто стреляли друг в друга.
— Поживём-увидим. Похоже, здесь некому порядок наводить.
Лида ничего не ответила, но спустя пять минут заговорила снова, только теперь в её голосе чувствовалась боль:
— Вы тоже порядок никакой не навели. Вы просто убиваете людей без суда и следствия.
— Да, есть такое.
— Это всё из-за вас. Если бы не вы, ничего этого не было бы.
— Если б народная дружина не взяла власть в свои руки, это сделал бы кто-то ещё, и не факт, что получилось бы лучше.
— Другие бы такого не допустили!
— Нет, было бы то же самое.
Лида ответила не сразу, но когда заговорила, её срывающийся голос выразил всю полноту эмоций:
— Уроды! Твари! Маньяки ебучие! Будьте все прокляты!
Она едва успела договорить фразу, прежде чем слёзы поглотили её. Она закрыла лицо руками, уткнулась головой в стекло и тихо затряслась в рыданиях.
— Все, кто тебя обижал, мертвы, — проговорил Кузьма, стараясь сдерживать невольное раздражение. — Теперь их нет. А я к ним не имею больше никакого отношения. У меня у самого до сих пор рёбра болят, между прочим.
— Хватит! Что ты понимаешь? Тебе плевать! Ты был с ними! — хлестнул в ответ упрёк.
Слова не действовали, Лида не прекращала плакать. Кузьма не знал, как её утешить. Он никогда не замечал у себя таланта психолога. Он остановил машину на обочине и стал ждать.
Судя по всему, в этом городке до сих пор шли бандитские разборки. Какая-то группировка завалила конкурирующую банду. Придёт время, и её уничтожит новая группировка, а потом настанет и её черёд. Сколько так продолжалось? Пять лет? Больше? Сколько продолжится?
И куда ехать, если везде так? Что искать на западе? Что искать на востоке? Повсюду одно и то же, повсюду смерть, бандиты, военные, бессмысленные разборки, расстрелы, делёжка земли и предприятий, кое-как держащихся на плаву, и, конечно же, вездесущая, всепоглощающая злоба. Такова сущность человеческая, так было, есть и будет. А сейчас, когда власть уже пять лет не давала о себе знать, ситуация лишь усугубилась, и в каждом городке появились свои хозяева, установившие собственные негласные законы.