На улице сегодня потеплело. Солнце из безоблачной вышины радостно таращилось на опустевший город. Кузьма вышел на крыльцо штаба и остановился, подставив лицо лучам. Мысленно попрощался с уже бывшим местом работы и бодро зашагал к дому.
Теперь надо придумать, как до Иркутска добраться. Туда только поезд ходил раз в неделю, да частники ездили, но и те нечасто. Однако был у Кузьмы старый Лэнд Крузер. Последнее время редко пользовался им: бензин экономил, которого на заправке не всегда случалось найти, а на работу пешком ходил — недалеко было. Поэтому машина стояла во дворе в ожидании особого случая, как сейчас. Надо бы только проверить всё, убедиться, что на полпути не заглохнет, и вещи, конечно же, собрать. А завтра — в дорогу.
До вечера Кузьма провозился со своим Лэнд Крузером. Внедорожник не заводился. Стоял, ехидно глядел на хозяина и молчал. Он словно сам не хотел никуда ехать. Ему и здесь, в пустом дворе, было хорошо и спокойно. А Кузьме — не было. Кузьма намеревался убраться отсюда.
Он никак не мог понять, в чём неисправность. Месяц назад ездил — всё было в порядке, а теперь не заводится. Похоже, с зажиганием что-то. В сервис бы отвезти, да только ремонт много времени займёт. Либо запчастей нужных не окажется, придётся поставки ждать (с запчастями чем дальше, тем дела обстояли всё хуже), либо мастер запьёт. И придётся поездка отложится на неделю, две, а то и месяц. А Кузьма хотел свалить отсюда как можно скорее.
Значит, придётся путешествовать автостопом. Никогда прежде он подобным не занимался, зато другие постоянно так ездили, если приходилось недалеко скататься: либо заранее с кем-то из знакомых договаривались, либо попутку ловили. Здесь, конечно, глушь, но не такая, чтобы люди совсем сюда забыли дорогу.
Днём объявился Валера. Тоже пришёл уговаривать, поскольку узнал от Дмитрича, что Кузьма уволился и собирается уезжать.
— Ну и куда тебя несёт? Кто здесь останется-то? — завёл ту же самую шарманку начальник патрульной группы. — Не понимаю. Всё ж нормально было.
— Да причём тут? Нормально, не нормально… — Кузьма захлопнул крышку капота и вытер о тряпку испачканные маслом руки. — Не в этом дело.
— А в чём тогда?
— В чём — я уже Дмитричу объяснил. Хочу бороться с крылатыми. Надоело в постоянном страхе жить. И вообще… всё надоело.
— Всё равно не понимаю. Что надоело-то? Живёшь, как человек, всё хорошо у тебя. Баба, вон, есть. Вы б детей нарожали, и жили бы по-людски. Куда тебя понесло?
— А это, знаешь ли, Валера, не твоё дело, — огрызнулся Кузьма.
Как же его бесило, когда кто-то совал нос в его личную жизнь, но коллеги до сих пор этого не понимали, они совершенно не имели чувства такта. Особенно насчёт детей допекали. Почему-то считали, раз Кузьма живёт с женщиной, так должен трудиться в поте лица ради возрождения человечества.
А Кузьма столько дерьма повидал за последние годы, что не считал этот город, а, возможно, и мир, где вообще неясно, что происходит, слишком хорошим местом для новой жизни. Не хотел он и второй раз собственного ребёнка хоронить. Да и не получалось у них с Жанной зачать. И оттого, наверное, постоянные намёки коллег бесили ещё больше.
Когда-то он мечтал построить небольшой коттедж поближе к природе и ходить с сыном на охоту, как делал отец, когда был здоров и крепок, но с тех пор словно что-то умерло внутри, сломалось. Теперь Кузьму вполне устраивала постылая, панельная хрущёвка.
— Да ладно-ладно, чего опять ерепенишься? Я так говорю, — пошёл на попятную Валера. — Просто понять тебя не могу.
— Не можешь — и не надо. Слушай, Валер, я всё решил. Дмитрич меня пытался отговаривать — не отговорил. Думаешь, у тебя получится?
— Ну а вдруг образумишься?
— Я уже образумился. Поэтому и уезжаю. В общем, не держи зла.
— Да что мне зло-то держать? — слова Валеры прозвучали обиженно. — Ну решил, так решил. И без тебя справимся. А тебе, как говорится, удачи там, всех благ.
В общем, Валера отстал быстро. Кузьма проводил взглядом начальника патрульной группы и отправился домой.
Гораздо более тяжёлый разговор случился вечером. Жанна ещё не знала о судьбоносном решении своего сожителя, тем не менее её тоже пришлось поставить в известность. Кузьма с радостью уехал бы по-тихому, никому ничего не сказав, чтобы избежать ненужных оправданий, но, увы, это было невозможно.