Люди, видно, и сами так же думали, потому что многие, плюнув, расходились, почесывая затылки под шляпами. Последним, бросив на азиата взгляд исподлобья, ушел молодой крепкий парняга с шерифской звездой на жилете. Даже шериф понял, что ловить тут нечего, с усмешкой подумал Венсан.
Встретивший с благодарным взглядом Тин-Пэна, кивнул ему - снова отметив, как похож парень на Янги Сайдвиндера. Но сейчас это сходство не отозвалось в нем ничем. В конце концов, правы люди - азиаты, как и негры, все более-менее на одного лицо.
- Молодец, малый, - негромко проговорил Венсан, когда все трое уже оказались у дверей дома, а вокруг собрались его парни, во время разговора бывшие наготове у ворот. От парней несло виски и табаком - как и положено, когда парням безопасно. И руки их теперь висели расслабленно, мимо револьверных рукояток. Безопасно.
***
Речь Венсана Жаме может быть и такой, воркочущей, мурлычащей - особенно когда он говорит о золоте. Ариадну служанка увела в соседнюю столовую, Ариадна уходить не хотела, но ведь нехорошо ей лежать, когда вокруг эта орава. И миссис Уотсон не видно. А мистер Уотсон после вспышки радости от того, что дочьего жива и невредима, явно себя не помнит - после того, как его удержал за руку один из людей Венсана, не пустив идти за дочерью, англичанин неподвижно сидит в кресле, прямой как палка, вцепившись в подлокотники, и бормочет что-то под нос. И Мо начинает думать, что безумие заразно.
- Я знал, что ты найдешь нашу девочку, - Венсан отводит Мо к окну, которое выходи на реку, на колышущиеся ивы, на закатывающееся за ними солнце. Ивы и солнце зовут, но Венсан покровительственно кладет свою тяжелую лапищу на плечо - уютно, как когда-то когда вырвал его из лап разъяренной толпы. От Венсана тоже немного несет виски и еще какой-то неприятно будоражащей сладостью, которую Мо не может понять. - У тебя есть все, чтобы стать лучшим, малый, и я здесь, чтобы тебе в этом помочь. Будешь еще вспоминать старого француза Венсана. А теперь слушай…
Хриплый, понизившийся до полушепота голос рассказывает о поездке в центральный Массачусетс, в богом забытый городишко, где только и есть, что три улочки, окруженные круглыми унылыми холмами. Там ему и удалось набрести на следы человека, прибывшего когда-то из Англии и поселившего в душах и мыслях тех, кто успел встретиться с ним, призрак самого могущетсвенного человеческого желания - жажды золота.
- Я и сам думал, что это бредни, бабьи тоскливые выдумки, - шептал Венсан, все более распаляясь, крепче сжал плечо Мо. Он дышал теперь тяжело, будто слова, что выходили из его рта, уже не подчинялись его воле. - Но нет, нет. Это правда, и Рафлз Хоу, кто бы он там ни был, научился обращать металлы в золото. И наш англичанин… - Венсан выдохнул эти слова одними губами, - наш Джон Буль тоже идет по его пути.
Мо слушал его, понимая что впервые всегда скрытный и хитрый старый волк Жаме делится с ним своими планами. Это значило, что положение Мо изменилось - так же сильно, как если бы он вдруг стал на две головы выше или узнал бы, что его дядя губернатор штата. И только какая-то преграда не пускала его сполна насладиться этим новым своим положением, словно какая-то тонкая невидимая и чудовищно прочная пленка возникла между ним и Венсаном. Мо смотрел в окно, и оттуда колыхались ивы, оттуда, из-за ив дышала на него река…
- Золото, парень, ты знаешь, что такое золото? - хрипел Венсан, обдавая Мо горячим дыханием с той самой тошнотворной - могильной, вдруг подумалось Мо, - сладостью. - Чего не можешь ты, если у тебя есть золото? Строить дворцы не хуже барнумовских, сады как во Фриско, и люди, люди будут лизать тебе пятки - все, даже те, кто думал, что свободен. Ты сможешь и впрямь стать китайским богдыханом, - Венсан рассмеялся своей шутке и обернулся к своим. - А, парни, годится Тин-Пэн на китайского богдыхана?
Ответом ему был нестройный, но одобрительный хор. Кажется, выпитой потихоньку начало оказывать на занявших кресла и диван свое действие.
- И все это будет нашим, если нам удастся расколоть старого Уотсона, - Венсан скосил глаза на застывшего в кресле англичанина. - А нам теперь это удастся - благодаря тебе.
***
Все продается, Джиллиан, Джиллиан,
все - и на все есть цена.
Платят за все, Джиллиан, Джиллиан,
платят за все и сполна.
Серые шляпы, Джиллиан, Джиллиан,
Серые крысьи хребты.
Сын твой продался, Джиллиан, Джиллиан,
Проклят он будет как ты.
И нет воздуха, и нет сил вдохнуть - и мертвым нужен воздух, и мертвые ищут его губами, когда боль стискивает горло, когда каждая частичка твоего бестелесного тела превращается в боль. В ненависть.
Сынок, сынок, что же ты наделал?
***
“Уходи!”
Так уже знакомо влетает слово в сознание Мо, едва не вынуждая заоглядываться вокруг.
“Уходи, сынок! Пока не поздно!”
- Это хорошо, что ты окучил дочку Уотсона, - продолжает Венсан, поворачивая Мо за плечи прочь от окна, за которым ивы и берег - в сторону гостиной. Где сидящие кивают серыми шляпами. - И хорошо что этот оболтус Рамакер сбежал. Меньше хлопот.
Венсан заговорщически оглядывается, будто и впрямь собирается что-то утаить от остальных и рассказать одному Мо.
- А хорошо потому что с ее помощью мы сможем контролировать ее папашу.
Мо поднимает глаза и видит Ариадну. Она медленно входит в гостиную, проходит между сидящими и садится на подлокотник отцовского кресла. На ней все еще его куртка, кажущаяся тяжелой на хрупких плечах.
- А вот и наша девочка, - Венсан вместе с Мо подходит к креслу. - Вы ведь поможете нам убедить вашего папашу?
И Мо замечает брезгливость во взгляде Ариадны - так смотрят даже не на лягушку или червя, так смотрят на грязный и стыдный предмет, в котором возникла мимолетная надобность и о надобности этой уже сожалеют.
***
Она уже не смотрит на твоего сына, Джиллиан. Она его презирает. Так было и будет - она настоящая Уотсон. Не то что ты.
А он - он навсегда останется всего-навсего грязным полукровкой. Как и его отец. Смотри, смотри, Джиллиан!
***
- Золото, Генри, - тоном няньки, просящей у воспитанника доесть кашу, говорит Венсан, чуть наклонившись к англичанина. - Ты ведь поделишься с нами своими секретиками.
Уотсон медленно поднял на него глаза и ничего не сказал. Венсан ощерился в улыбке, которую никто бы не счел ангельской. С такой улыбкой, знал Мо, он вскрывал человеку брюхо, как свинье.
- Ты не можешь любить эту шлюху, свою жену, - проворковал Венсан. - А вот дочь ты любишь. Ты же понимаешь, что твоей девочке придется плохо, если ты не сделаешь то, что нам нужно. Правда Мо?
Рука Венсана снова ложится на плечо, чуть похлопывает - каменная рука, могущая быть быстрее броска гремучника. Впрочем, Жаме сразу снимает руку с плеча Мо и вздергивает за талию Ариадну.
Мо на мгновение прикрывает глаза - толпа видится ему, рычащая, готовая разорвать маленького воришку. И большие крепкие руки Венсана, выдергивающие его из толпы, из смерти в жизнь. Одборительная улыбка Венсана после того, как он обыграл англичанина на пароходе. Венсан был ему…
- Он просто сумасшедший, Винс, - не додумав, кем же был ему Венсан, произносит Мо. Осторожно тянет Ариадну к себе из-под руки Жаме, она испуганно взбрасывается. Генри вскакивает было, но англичанина останавливают сразу два дула, уставившихся на него из соседнего кресла и с дивана.
- Он просто сумасшедший, - говорит Мо, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно. - Ему и так досталось.
Улыбка Венсана становится шире. Он небрежно, одной рукой, толкает Ариадну к Мо и выпрямляется. Закладывает большие пальцы за широкий кожаный ремень.