— Этот день пронизан ностальгией, — сказала Роза. — Мне вспомнился день, когда я выбирала свадебное платье.
— Роза, ты никогда не выходила замуж, — сказала Адель.
— Знаю. Но я все равно выбирала свадебное платье.
К столу подошел симпатичный молодой человек с блестящим графином.
— Как вы, дамы, сегодня поживаете?
— У нас все хорошо, — ответила мама. — А у вас?
— Просто отлично, миссис Дарлинг. — Он наполнил пустые стаканы водой и принял наши заказы на чай.
— Не знаю, что такого в том, что мужчина в форме подает мне чай, — сказала Роза, — но это заставляет меня… — ее слова оборвались, и на лице появилось странное выражение, как будто она собиралась заснуть, только ее глаза были прикованы к люстре над нашими головами.
— Роза? — мама потянулась к ее руке, но Адель показала ей, чтобы она ее не трогала.
— У нее один из приступов, — сказала Адель. — Дай ей время, это пройдет.
Мама откинулась на спинку стула с раздраженным видом.
— Конечно. Мы впервые за целую вечность нормально отдыхаем, и мадам Фортуна присоединилась к нам за столом.
Челюсть Розы опустилась, а руки сжались в маленькие кулачки.
— Уитни, — прошептала она.
Я наклонилась к ней, надеясь, что никто за соседними столиками не заметил ее странного поведения. Прошли годы с тех пор, как я видела ее в таком состоянии.
— Уитни.
— Я здесь, — сказала я, положив руку ей на плечо.
— Люстра помнит. Люстра знает.
Я кивнула, прищелкнув языком при звуке знакомой фразы.
— Эта люстра? — Адель указала на светильник над нашими головами, ее брови были подняты в раздраженном замешательстве. — Роза, мы в чайной.
— Люстра помнит, — прошептала она, почти слишком тихо, чтобы расслышать, и тут глаза Розы закрылись. Она опустилась в свое кресло-каталку.
Моя кровь заледенела.
Я пожала ей руку.
Прошло мгновение.
Затем еще одно.
Роза глубоко вздохнула и села прямо, ее глаза были ясными как день.
— Надеюсь, булочки скоро будут. Я умираю с голоду.
Я облегченно вздохнула.
— Какого черта? — Адель ущипнула себя за переносицу.
— Что случилось? — спросила Роза. — Голова болит?
— Скорее, у меня болит задница.
У меня сжалось нутро при мысли о письмах Алистера. Наблюдай за люстрой.
— Давайте все постараемся расслабиться и хорошо провести время, — попыталась успокоить нас мама. — Сегодня день Уитни.
Я начала было возражать, как вдруг увидела Эфраима, вошедшего в чайную через открытые входные двери.
Отлично.
— А вот и красавчик, — сказала Роза.
Эфраим подошел к нам с довольной улыбкой.
— Это самая прекрасная группа дам, которую когда-либо видела Саванна. — Он остановился возле кресла моей матери, опустившись на колени, чтобы поднять что-то с пола. — Вы уронили салфетку, миссис Дарлинг.
— Спасибо, Эфраим. — Мама положила салфетку обратно на колени, затем указала на пустой стул напротив меня. — Пожалуйста, присаживайся.
Эфраим покачал головой.
— Я только принес фотографии моих родителей, которые вы просили для свадебного торжества.
Мама взяла желтый конверт, который Эфраим держал в своих длинных загорелых пальцах.
— Ты будешь рад услышать, что Уитни нашла потрясающее платье. Она будет самой красивой невестой Саванны с тех пор, как Эддисон вышла замуж за Калеба.
Я напряглась при упоминании о погибшем муже моей сестры, когда взгляд Эфраима поймал мой.
Подошел симпатичный официант с тележкой чая и пирожных и принялся расставлять их на столе. Он поставил передо мной чайник с гибискусом, который я по рассеянности налила в свою чашку, не дожидаясь, пока истечет таймер песочных часов.
Я откинула волосы на плечо.
— Во время примерки Бо успел кое-что рассказать о городе. Похоже, что Джонс-стрит превратилась в довольно светское место. Что-то о диких вечеринках. И много упоминаний об Эванджелин. — Я сделала глоток дымящейся жидкости, не сводя взгляда с Эфраима.
Он не улыбнулся, но в уголках глаз появились морщинки.
— Ревность тебе не идет, ж…, — он остановил себя от того, чтобы почти назвать меня женой, — Уитни.
— А к чему ей ревновать? — спросила мама. — Скоро она будет не только посещать вечеринки на Джонс-стрит, но и устраивать их.
Я втянула в себя воздух, вдохнув более чем скромное количество ярко-розового чая. И тут же захлебнулась приступом кашля.
Мама похлопала меня по спине.
— Дорогая, честное слово, постарайся держать себя в руках.
Глаза Эфраима лукаво блестели, пока я полузадыхалась.
— Боюсь, что как только полиция выяснит, что происходит вокруг Дарлинг-Хауса, я буду проводить большую часть времени в Нью-Йорке. А это значит, что делами здесь будет заниматься моя жена. Сомневаюсь, что у нее будет много времени на вечеринки.
— Именно, — прохрипела я.
Мама покачала головой и улыбнулась, похожая на кошку, потягивающую сливки.
— Как скажете. А пока я буду наслаждаться суетой.
— Может быть, я передумаю, — огрызнулась я. — И вся эта суета, как ты ее называешь, закончится.
Эфраим захихикал, и этот глубокий звук прошелся по моему нутру.
Вдруг в комнату ворвался знакомый, почти разъяренный мужской голос. Я наклонилась в сторону, чтобы выглянуть из-за Эфраима, который уже тоже повернулся, чтобы посмотреть на суматоху.
У меня перехватило дыхание, и жар разлился по щекам и шее.
— Уитни Дарлинг! — красавец-мужчина, спотыкаясь, прошел мимо стойки администратора.
У меня пересохло во рту.
Джеймс Стил. Он никогда не покидал офис Coterie в будний день. О, Господи. Что он здесь делает?
Он бросился к нашему столику, администратор следовала за ним по пятам.
— Мисс Дарлинг, — пискнула она, — этот человек говорит, что искал вас. Мне позвать менеджера? — молодая женщина выглядела искренне обеспокоенной, и я ее не винила. Джеймс выглядел раздраженным и изможденным, на его лбу выступили мелкие бисеринки пота.
Я подняла руку.
— Все в порядке, спасибо.
— Что-то срочное? — проворчал Эфраим, небрежно стоя за маминым креслом.
Джеймс не ответил ему. Вместо этого он впился взглядом в меня.
— Уитни, я слышал, что происходит. Это просто смешно.
Я подняла подбородок, внутренне пытаясь сохранить хоть каплю достоинства.
— Мама, все, это Джеймс. Мой босс из Чарльстона. — Я посмотрела на него с явным раздражением. — Что ты здесь делаешь?
Он покачал головой.
— Ты уехала на похороны. А теперь выходишь замуж? — он взглянул на Эфраима, а затем перевел обеспокоенный взгляд на меня. — Пойдем. Уитни, я заберу тебя прямо сейчас, без разговоров.
— Черта с два ты это сделаешь, — тон Эфраима был почти вежливым, но его жесткий взгляд не оставлял никаких сомнений.
Я подняла руку, предложив ему остановиться.
— Джеймс, я не уверена, что именно ты слышал. Но со мной все в порядке. Честное слово.
Он провел рукой по волосам.
— Мы говорили об этом. Никто из нас не хотел брака. Мы о многом договорились.
— О чем вы договорились? — небрежно спросил Эфраим.
Я бросила на него взгляд.
— Как ты нашел меня здесь? — спросила я.
— Я задавался тем же вопросом, — сказал Эфраим.
— Я приехал в Дарлинг-Хаус. Чтобы увидеть тебя. Я чувствовал себя виноватым за то, что не предложил отвезти тебя на похороны.
Глаза Эфраима теперь метали кинжалы.
— Когда я приехал туда, — продолжал Джеймс, — твоя сестра сказала мне, что ты поехала в город, чтобы посмотреть свадебные платья в салоне Бо, что не имело никакого смысла. Я помчался туда, чтобы найти тебя, а потом сам Бо сказал мне, что ты выходишь замуж за какого-то заносчивого придурка и поехала сюда, чтобы отпраздновать выбор платья.