— Так что, по сути, ты преследователь, — сказал Эфраим.
Джеймс вскинул руки вверх.
— Уитни, какого черта?
Я прикусила губу.
— Я понимаю, почему ты расстроен. Скоро я все тебе объясню. А пока, пожалуйста, постарайся понять. У меня есть свои причины.
— Какие причины? — огрызнулся он. — Деньги? Я дам тебе больше. Свобода? Я поддержу тебя в твоей карьере. Все, что ты хочешь. Какой смысл в браке?
— Клятва, — процедил в ответ Эфраим, выглядевший таким опасным, каким я его никогда не видела. — Брак — это обещание, что какими бы ужасными ни были жизненные обстоятельства, какой бы неопределенной ни была ситуация, и что бы вы ни чувствовали, это обещание, что ни один из вас не будет смотреть на мир в одиночестве. Никогда.
Пульс заколотился в моих венах, а комната накренилась под странным углом. Имел ли Эфраим в виду то, что сказал? Так ли он думал, когда женился на мне? Или он просто пытался залезть Джеймсу под кожу?
Я выпрямилась, сердце стучало в ушах. Знала, что мое лицо пылает. Что я могла сказать Джеймсу после всего этого?
Джеймс скривил губы.
— Уитни, кто это?
Эфраим ухмыльнулся, издав темный, опасный звук.
— Ты прекрасно знаешь, кто я.
Джеймс сжал кулак, его красивое лицо побагровело, и на секунду показалось, что он может обрушить его на стол.
— Здесь происходит что-то странное. И я собираюсь докопаться до истины.
Он был прав. Что-то странное происходило. Я была готова отдать ему должное.
— Единственное, что тебе нужно выяснить, — сказал Эфраим, — это как попасть обратно в Чарльстон.
Я кивнула, не в силах вспомнить, когда еще чувствовала себя так неловко.
— Он прав, Джеймс. Мне очень жаль.
Джеймс долго смотрел на меня, в его измученном взгляде плескалось множество вопросов и безответных чувств, а затем, не говоря ни слова, он повернулся и вышел за дверь.
Я сжала чайную чашку дрожащими пальцами и подавила внезапную волну тошноты.
— Ну, воткни в меня вилку. Мне не было так жарко со времен Вудстока, — Роза обмахивала себя меню с десертами, ее щеки действительно слегка порозовели.
Мама передернула плечами.
— Будет просто чудом, если мы переживем эту свадьбу и сохраним свою репутацию.
— Все будет хорошо, Нора, — Эфраим положил руку ей на плечо, а его взгляд задержался на мне. — Что за жизнь без маленьких драм?
— Спокойная, — хмыкнула Адель.
— Уитни, что это было? — спросила мама. — Между тобой и этим мужчиной что-то есть?
— Нет, — сказала я слишком быстро. — Он хотел, чтобы было. Но я всегда ему отказывала.
— Ну, похоже, что он еще не осознал твой отказ, — сказала Адель. — Он ведет себя так, будто ты ему изменила.
— Только если считать, что я бросила работу без предупреждения.
— Ты встречалась со своим боссом, Уитни? — сказала мама, взяв пример с Розы и обмахиваясь меню.
— Нет. Я буквально только что сказала тебе, что нет. — Я оторвала взгляд от Эфраима. — Мы ходили на два или три свидания. Больше года назад. Ничего серьезного.
— Я добавлю его в список наблюдения офицера Эванса, — сказал Эфраим.
Я закатила глаза.
— Это совершенно излишне.
— Ты думаешь, он опасен? — одновременно спросила мама.
— Сомневаюсь, что он представляет собой что-то большее, чем неприятность. Но он пришел сюда и устроил сцену. — Эфраим опустился на свободное место за столом напротив меня и положил на колени свежую льняную салфетку.
— Я думала, ты не останешься, — сказала я.
Он взял с четырехъярусного подноса бутерброд с яйцом и оливками.
— О, Уитни, дорогая. — Он сунул крошечный бутерброд в рот и проглотил его целиком. — Кто-то должен защитить невесту. Похоже, мы в осаде.
Глава 11
Уитни Дарлинг
Дождь стучал по окнам моей спальни, сползая острыми каплями по стеклу. Грозы в этом месяце были исключительно сильными и необычными для этого времени года, и, если быстрая череда молний была хоть каким-то признаком, Дарлинг-Хаус ожидала еще одна эпическая ночь.
Часы на моей стене пробили полночь. Я оперлась бедром о подоконник и смотрела на бескрайнее болото, а мой разум метался между мыслями об Эфраиме и воспоминаниями о женщине в зеркале у Бо. Она была такой грустной. Испуганной. Как будто находилась в состоянии вечного шока и отчаяния.
Была ли это действительно Джулия Дарлинг? Призрак, конечно, был похож на нее.
Но Джулия умерла не насильственной смертью. Она прожила до глубокой старости с Уильямом, счастливая и окруженная их детьми. По крайней мере, так мне всегда говорили.
Я застыла на месте, когда по лодочному причалу к дому уверенно проследовала тень. Это был Эфраим, вернувшийся после очередной вечерней прогулки по воде. Должно быть, буря заставила его вернуться. Я представила себе, как ветер треплет его волосы, как напряжена его квадратная челюсть.
Печаль в его глазах, которую он почти никогда не выпускал на волю.
Разве что, в эти, окутанные пеленой моменты тихого, дикого одиночества.
Я выдохнула.
Сердце сжалось, и маленькие трещинки удовольствия пронзили низ моего живота при воспоминании о том, как он смотрел на меня в чайной, властно и собственнически.
Его тень скрылась в тени вечнозеленых дубов, растущих вдоль сада, и я отошла от окна, чтобы он не увидел меня, когда будет подходить к дому.
— Спокойной ночи, Эфраим.
Кожа еще не остыла от позднего душа, и я подошла к открытому чемодану, стоявшему на краю кровати. Я полагала, что уже давно пора распаковать вещи. Порылась в сумке, выбрала длинную белую атласную ночную рубашку и натянула ее через голову.
Я пожевала губу.
Сегодня вечером я отправила Джеймсу по электронной почте свое официальное заявление об уходе. После сегодняшнего дня ни за что не смогу вернуться в этот офис. Я сморщилась, отогнав воспоминания о выражении его лица после того, как Эфраим поставил его на место в чайной.
Мне было жаль его. Я знала, что Джеймс очень заботился обо мне.
Он был для меня утешением, символом новизны и перемен после моего бегства из Дарлинг-Хауса. Но он не знал меня. Не совсем. Он не знал моей истории в деталях, только те кусочки, которыми я решила с ним поделиться. Джеймс любил чарльстонскую версию Уитни. Но она была фасадом. Бумажная кукла, идеально вырезанная для того, чтобы соответствовать выдуманному миру, который, как я когда-то надеялась, мог стать моим домом.
Но теперь я понимала.
Поэтому не могла вернуться в Чарльстон.
Теперь, когда тело болело, душевный покой был в руинах, и отчаянно хотелось забыться сном, вызванным мелатонином, я натянула одеяло и забралась в постель.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
— Войдите, — вздохнула я.
Эддисон заглянула в комнату с милой улыбкой, положив руку на живот. Она была одета в такую же ночную рубашку, как и я, но на ней был халат в бело-голубую полоску и пара пушистых носков.
— Есть минутка?
— Конечно, — сказала я, пригласив ее присесть на кровать.
— Я хотела тебя проведать. Мне показалось, что ты была подавлена во время ужина.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Если бы она только знала.
Она опустилась на матрас, ее лицо скривилось от дискомфорта. Светлые волосы лежали на ее правом плече, заплетенные в беспорядочную косу, а кожа блестела от пота.
— К тебе сегодня приходили гости, — сказала она, — пока ты была у Бо.
— Посетители? — я выпрямилась. — Кто-то был здесь с Джеймсом?
Она покачала головой.
— Моника зашла через час после него, — она взбила подушку у себя за головой. — Я думаю, она хочет снова работать в студии. У меня такое впечатление, что она по ней скучает.
— Я видела ее на похоронах. Но мы мало разговаривали, — ответила я. — Исла сказала мне, что Моника уволилась довольно драматично.