— Что он сказал? — спросила я.
Губы Эфраима скривились в полуулыбке.
— Все, что с тобой происходит, ждет своего часа с начала времен.
Я тупо уставилась на него.
— И что, мне от этого должно стать легче?
Он пожал плечами.
— Спроси Марка Аврелия. Он сказал это первым.
Я вздохнула.
— Значит, мы не можем контролировать свою судьбу?
— Смысл не в этом.
Почувствовав себя спокойнее, я скрестила руки.
— Тогда объясни мне, великий философ.
Он изогнул бровь, затем сделал еще один глоток виски. Резной хрусталь его бокала мерцал в мягком свете свечей.
— Причина и следствие. Каждый раз, когда мы действуем, то меняем будущее. К тому времени, когда мы добираемся до места, цель становится единственным логическим объяснением.
— Это твой косвенный способ сказать, что ты не веришь в проклятия?
Он посмотрел на последнюю порцию янтарной жидкости в своем бокале, прежде чем отпить из него.
— Если бы это было так, то я не позволил бы себе чувствовать себя бессильным перед проклятием.
Снова прогремел гром, только теперь он звучал гораздо дальше.
— Что-то происходит в Дарлинг-Хаусе, — прошептала я. — Дедушка что-то искал. И я должна выяснить, что именно.
— Я знаю, — категорично сказал Эфраим.
Я сглотнула.
— Как много ты знаешь?
— Уитни! — крик Розы прозвучал задыхающимся и взволнованным эхом.
Я быстро встала, чуть не выбив хрустальный бокал из рук Эфраима, и помчалась по коридору, Эфраим за мной.
Мы поднялись по лестнице и завернули за угол, чтобы попасть в спальню Эддисон.
Нетерпеливые голоса мамы и тетушек становились все громче по мере того, как мы приближались.
— Она почти здесь. — Фрэнсис засмеялся. — Еще раз. Еще один, милая, и все закончится.
Я вбежала в комнату и увидела, как Эддисон вздохнула и опустилась на подушки.
Наступила тишина, а затем раздался вопль, тоненький крик, перешедший в раскаты грома. Мои глаза расширились при виде крошечного, корчащегося свертка на руках у Фрэнсиса.
Мне потребовалось мгновение, чтобы обрести голос.
— С ней все в порядке? Они обе в порядке?
— Они идеальны, — усмехнулся Фрэнсис, его голубые глаза светились гордостью.
Тетя Адель была рядом со мной и протягивала Фрэнсису чистое полотенце.
— Я сделала это, — прошептала Эддисон.
Я шагнула к кровати и наклонилась, прижавшись губами к ее соленому лбу.
— Ты сделала это.
Мои пальцы нащупали что-то мягкое под ее подушкой. Это был защитный амулет, который Соломон подарил ей накануне похорон дедушки. Сердце сжалось в груди, и я пробормотала безмолвную благодарственную молитву. С Эддисон все было в порядке. Проклятие не забрало ее.
— Останешься со мной?
Я кивнула и оглянулась на Эфраима, стоявшего у двери.
Он улыбнулся мне — искренней, красивой улыбкой, которая подчеркивала ямочку на его щеке, и глубокую печаль одиночества в его глазах. Кивнув в знак поздравления, он повернулся и исчез в коридоре.
Глава 12
Уильям Дарлинг
Встреча с Горацием Леру была сродни второму рождению.
Наверное, именно в этот день я родился как бизнесмен.
Гораций не был похож ни на кого, кого я когда-либо видел вблизи. Его одежда была не просто красивой. Она была изысканной, сшитой на заказ, одна вещь стоила больше денег, чем я заработал за всю свою жизнь. Густые светлые волосы Горация волнами спадали до плеч, обрамляя орлиное лицо, которое больше походило на лицо скульптурного ангела, чем на человека из плоти и крови.
— Мистер Дарлинг. Рад познакомиться с вами. — Гораций протянул наманикюренную руку, и я с удивлением обнаружил, что его пожатие было крепким и сильным. — Жаль, что начало вашего американского приключения оказалось не столь радушным. Но я надеюсь, что мы с моей сестрой, Лейлой поможем исправить все ложные впечатления, сложившиеся у вас об этом месте. Это мечта для тех молодых художников, которые достаточно смелы, чтобы исследовать его.
— Я ценю вашу помощь, — сказал я.
— Это стоит того, чтобы приложить усилия. Ваша Джулия очаровательна. Я стал лучше от того, что узнал ее.
Гораций пригласил меня следовать за ним, прогуливаясь по тропинке за гостиницей в Чарльстоне, куда он привез нас с Джулией отдохнуть перед нашей поездкой с ним и его сестрой в Саванну.
— Ваш акцент. Откуда вы? — спросил я.
— Из Луизианы. Хотя мы с Лейлой родились во Франции. Мы возвращались из поездки к родственникам, когда встретили на корабле вашу милую Джулию. — Он улыбнулся. — Я вырос в Новом Орлеане. Бизнес привел меня в Чарльстон. А теперь, как вы знаете, в Саванну.
— Что за бизнес?
— Это все очень скучно. Я предпочитаю говорить о более интересных вещах. Расскажите мне об этом стекле. Джулия сказала, будто в ваших жилах течет магия.
— Я не думаю, что это так впечатляюще, — соврал я.
— Что ж, мы это выясним. Когда мы приедем в Саванну, у вас будет студия, оборудованная всем необходимым, а я стану вашим покровителем.
— Почему? — спросил я, кивнув в ответ симпатичной горничной, которая пронеслась мимо нас с бельем в руках.
— Без красоты нет жизни. А стекло — самое красивое. Еще лучше, если я смогу вытащить из сточной канавы хорошего мужчину и сделать его королем. Это самое малое, что я могу сделать. У меня слишком много денег. Даже когда я умру, их останется слишком много. — Он провел наманикюренным пальцем по золотистой волне, падающей на его плечо. Во-первых, я закажу люстру. Потом еще одну. А потом еще что-нибудь. Неважно, если от этого у меня перехватит дыхание.
— А что вы хотите взамен? Кроме стекла. Я достаточно знаю о бизнесе.
— Друг мой, ты ничего не знаешь о бизнесе. Поэтому ты — это ты, а я — это я. Но это вряд ли благотворительность. Джулия приглянулась моей сестре на корабле, а когда мы прибудем в Саванну, у нее рядом никого не будет. Все, о чем я прошу, это чтобы Джулия навещала нас хотя бы раз в неделю после того, как мы обустроим свои жилища. Я не хочу, чтобы моя Лейла была одинока.
— Я не уверен, что это справедливый обмен.
Губы Горация разошлись в лукавой ухмылке, глаза заблестели, как будто он попробовал какую-то мифическую амброзию.
— Ты просто не понимаешь. Джулия и Лейла — это чистый солнечный свет в темном мире. Одной только компании Джулии хватит, чтобы оплатить твою аренду. — Он обхватил меня за плечи и притянул к себе, пока мы шли. — Мы также станем друзьями, Уильям Дарлинг. Вот почему мы сейчас идем к портному. Тебе предстоит кое-что узнать об одежде джентльмена-художника.
Дни сменялись неделями, и в шквале документов и папок, чемоданов и безделушек мы с Джулией оказались жильцами большого таунхауса в центре шумного южного города Саванны. Гораций и Лейла, казалось, всегда были рядом, а приглашения на светские рауты и закрытые игры на лужайках быстро стали частью повседневной жизни. Для Джулии этот мир не был чем-то необычным, но для меня позолоченная культура американской элиты была просто ошеломляющей. Несмотря на то, что Джулия почти все время путешествия из Шотландии обучала меня более мягким приемам общения, я все еще был слишком смелым, слишком грубым, слишком мужественным, чтобы легко вписаться в благородные рамки салонов и гостиных. Я мечтал о тяжелом запахе конюшни и о диком ощущении голой спины лошади между бедер.
Я предавался любви с Джулией на спутанных простынях, на бархатных диванах и даже на мраморных полах, наслаждаясь первобытной роскошью, с которой никто из нас никогда не сталкивался. Я запоминал ее обнаженные бедра, изгиб спины, золотистые волосы, клубничные губы, которые спасли меня так давно, когда я впервые сказал ей, что меня зовут Дарлинг. А теперь я сделал ее тоже Дарлинг.