— Хорошо. Уверен, шанс скоро предоставится.
Таниэль снял куртку, сложил ее как подушку и улегся на жесткой скамье.
— Кстати. — Бертро покосилась на Стайка, словно он был кусачей собакой. — Кезанцы просили о переговорах. Завтра в полдень.
— Завтра в полдень, — уже засыпая, повторил Таниэль. Вот когда начнется настоящий бой.
— Я ожидаю полной и безоговорочной капитуляции Планта.
Кезанский генерал был чуть выше Таниэля, с горделивой осанкой, надменными черными усами, дюжиной медалей на мундире и шпагой на поясе. Он принял позу, которую Таниэль считал «портретной»: одна нога выставлена вперед, руки уперты в бока, голова высоко поднята — он будто ждал, когда художник завершит великолепное полотно.
— А ты кто вообще такой? — Стайк посмотрел на генерала с высоты своего роста.
Кезанец усмехнулся.
— Генерал Уэслин же-Жиффу. А вы, полагаю, Бен Стайк, «Бешеный улан».
Если его и устрашил рост Стайка, он прекрасно это скрыл.
— Полковник Бен Стайк, — поправил Стайк.
— Да-да. Никого поприличнее не могли прислать? Я не буду вести переговоры с животным. Мне нужен командующий или эта предательница Линдет.
Стайк развел руками.
— Есть только я, Жиффи. Леди-канцлер слишком занята, чтобы тратить на тебя время, и если ты думаешь разозлить меня, называя животным… — Он пожал плечами. — Люди получше обзывали меня и похуже.
Жиффу скривился, будто сдерживался, чтобы не чихнуть, хотя в его случае это скорее было бы негодующее фырканье. В его глазах Таниэль попытался найти то, что отец называл «аристократическим безумием», — когда офицеры-аристократы выходили из себя из-за мелочей. Но Жиффу сдержал восклицания или проклятия, заставив себя расслабиться. Его лицо медленно расплылось в улыбке, пока он переводил взгляд со Стайка на Бертро, затем на Таниэля и обратно на Стайка.
— Если хочешь, можешь вести переговоры с Два Выстрела. — Стайк ткнул большим пальцем в Таниэля. — Звания у него, может, и нет, зато в роду военные.
Таниэль прочистил горло, надеясь, что не покраснел. Он стрелок и солдат, а не переговорщик. Он открыл было рот, но Жиффу его опередил:
— А, знаменитый Таниэль Два Выстрела. Полагаю, я должен вас поблагодарить. Вы убили двух наших офицеров, благодаря чему меня повысили в звании. Это повышение я намерен сохранить, после того как вручу губернатору колонии голову Линдет. — Он улыбнулся шире. — Линдет посылает на переговоры чокнутого полковника, безымянного майора и болотного стрелка? Она еще в более отчаянном положении, чем я думал.
Таниэль сглотнул. Этими переговорами нужно достичь двух важных целей: убедить Жиффу, что Линдет по-прежнему в Планте и что преимущество на стороне защитников города. Похоже, в первое он уже поверил. А вот насчет второго Таниэль беспокоился. Нужно заставить кезанца сомневаться.
— Мы стянули всех ополченцев в радиусе сотни миль, — сказал Таниэль. — Этого более чем достаточно, чтобы справиться с кезанской бригадой.
— Вы говорите так, будто за вами вся мощь знаменитой адроанской пехоты, — заметил Жиффу. — Ведь это не правда. У вас в лучшем случае пара дюжин неорганизованных отрядов. Я же не дурак. Давайте с этим кончать. Я ожидаю безоговорочную капитуляцию города и чтобы Линдет привели ко мне в цепях.
— Немедленно отведи своих людей от Планта, — парировал Стайк. — Возвращайся в Новый Адопест и доложи губернатору колонии, что Бен Стайк отлично позабавился с его дочерью на местном приеме два года назад и с нетерпением ждет новой встречи.
Бертро кашлянула в кулак, пряча смешок. Жиффу прищурился:
— Насмехайтесь, если угодно. От петли вас это не спасет.
«Мы чересчур легкомысленны, — подумал Таниэль. — Перегибаем палку».
— У вас целый город мирных жителей. — Жиффу развел руками и сменил позу, будто давая понять, что может вести себя как здравомыслящий человек. — Я приказал сжечь Плант дотла, но могу проявить снисхождение и пощадить жителей, если вы сейчас же передадите мне Линдет и ее правительство.
— А защитники? — поинтересовался Таниэль.
— Вас, разумеется, арестуют и будут судить как изменников короны.
— Не особо ты силен в переговорах, — хмыкнул Стайк.
— Какой у меня выбор? — спросил Жиффу. — Предать город огню, а вас отпустить восвояси?
— Это мне больше по душе.
— Вы готовы обречь на смерть десяток тысяч людей, чтобы попытаться спасти собственные шеи?
— А вы нет?
Таниэль бросил взгляд на полковника. Эти слова были резкими, убедительными, в них не ощущалось лукавства. На самом ли деле Стайк согласился защищать город из чувства долга? Может, он просто искал битвы, в которой не победить? Пойдет ли он на верную смерть или отступит слишком рано, и все они заплатят за это жизнями?