С ужасом в осознании от того, чему был свидетелем, Питер покинул дом Стивена и поплелся в задумчивости в семейное гнездо. Так, незаметно для себя, он добрел до дома и проник прямо в кабинет отца.
- Ну и что расскажешь, сынок? - спросил Томас у Питера, видя озадаченное лицо юного разведчика.
И только теперь Питер пришел в себя. Присаживаясь на стул, чтобы его видели все, выдержав многозначительную паузу, он поведал о том, чему был свидетелем.
- Я думаю, что у Коринн со Стивеном свадьба не состоится. Джим Робинзон вытворяет такое, что в голове не укладывается. Мое мнение - это тот же метод, которым он уничтожил Виолетту и Робинса. То же, что он проделал с теми, кого заставил убить меня.
- А можно точнее? - спросила Виолетта.
И Питер уточнил.
- Джим Робинзон в течение пяти часов, сидя над спящим Стивеном, шептал ему в ухо о том, что Коринн специально хочет выйти замуж за него, потому что хочет завладеть его состоянием, а после убить его со своим якобы любовником. Что Стивену грозит опасность. Что она не достойна его и все в таком духе.
Когда Питер поведал обо всем, в кабинете повисло безмолвие. Казалось, целую вечность завоевала тишина. Все были поражены рассказом Питера, но никто не мог ничего ни предложить, ни прокомментировать, но все понимали, что это значит и, чем все может закончиться.
Так и просидели в безмолвии до восьми часов утра, пока в кабинет не вошла Анна.
- Милый, вы здесь? Как обстоят дела? - обратилась она к Томасу.
Анна присела в кресло и, ожидая от Томаса знака, стала прислушиваться. Томас взял за привычку прикуривать трубку, когда приходилось общаться с Анной, что он проделал и в этот раз. Анна обнаружила источник дыма и обратила на него свой взор и стала ожидать. Томас сделал несколько затяжек и заговорил.
- Анна! Мы тут, а точнее, Питер сегодня ночью был у Стивена дома и видел, что там происходит. Я могу с уверенностью сказать, что история с Джимом Робинзоном продолжается. Он не успокоился и взялся за старое.
После чего Томас пересказал историю, рассказанную Питером. Анна прикрыла рот руками и с ужасом в глазах, выслушала, не перебивая, а после запричитала:
- Необходимо спасать парня. Надо что-то предпринимать. Я уверена, что ты, Томас, что-то обязательно придумаешь. Нельзя просто так все оставлять, Томас?!
- Успокойся, милая, мы обязательно что-то придумаем. Хм. - Томас задумался на мгновение и продолжил: - Глупо, конечно, будет, если ты сама попытаешься поговорить с Коринн или со Стивеном. Разумеется, они тебя сочтут за безумную. И к тому же я заметил, что Коринн и так уже с недоверием смотрит в твою сторону. Она стала замечать твое частое посещение кабинета. К тому же, я полностью уверен в том, что она думает о твоем пристрастии к трубке с табаком. Может быть, пора Коринн посвятить в наш секрет. Считаю, таким образом мы сможем открыть ей глаза на то, что происходит.
Виолетта тут же возразила:
- Но какой в этом смысл? Главная задача - известить об этом самого Стивена, пока он не наделал никаких глупостей. А если просто прийти к нему и заговорить об этом, то он точно решит, что сошел с ума и тогда неизвестно, чем это вообще закончится?! Или если Коринн придет к нему и расскажет всю эту историю, то он уж точно подумает, что она хочет его свести в могилу и уже делает к этому предпосылки. Я считаю, действовать необходимо очень осторожно и предусмотрительно.
Анна, выслушав Виолетту, спросила:
- Ну и что же нам делать в таком случае?
- Понятия не имею, что нужно делать, но делать что-то необходимо, - с досадой проговорил Робинс, ухватив в отчаянии со стола отца двадцатиграммовую гирьку для весов и, перебрасывая ее с руки на руку, как это он делал при жизни каждый раз, когда эта гирька попадалась ему на глаза. Он переместился к окну, всматриваясь в прохожих на улице. В кабинете наступила тишина. Все замолчали, заметив неосознанные манипуляции Робинса и, в то же мгновение Томас приложил палец к губам, давая понять Питеру и Виолетте, чтобы никто не спугнул мальчика.
- А знаете? Ведь я сам поймал себя на том, что двигаю предметы, не осознавая того, и подсознательно заставил себя не думать о том, что делаю. Но несколько раз все-таки ронял предметы, когда начинал понимать, что делаю это, - как между прочим, проговорил Томас.
Робинс обернулся к отцу и в недоумении посмотрел на него.
- Да, да, мой мальчик, это было именно так, - с усмешкой сказал Томас.
- Но, кажется, мы говорили сейчас на другую тему? - в недоумении проговорил Робинс. - Причем здесь это.
И Робинс поймал взгляд отца, и понял, что тот, с лукавой улыбкой, внимательно наблюдает за его манипуляциями, которые производил сам Робинс, не осознавая того. После скользнул глазами на Виолетту и Питера, которые также лукаво улыбались. Также заметил, что и мать наблюдает за тем, как гирька ловко скачет в воздухе. После чего опустил взгляд на свои руки и, заметив маленький блестящий предмет в своих руках, тут же обронил его на пол. И все дружно и весело засмеялись от глупого и недоумевающего выражения Робинса. После того, как он до конца осознал то, что произошло, сам залился смехом.
- Ничего страшного, - поддержал его Томас. - Теперь ты этому наверняка научишься. Даже мать видела то, что ты нам показал.
Робинс в порыве радостного настроения переместился к матери, взяв ее за руку и приблизив к ней щеку, проявил самые нежные чувства. Анна, оторопев от неожиданности, и на несколько секунд поняла, что происходит, после совсем залилась слезами. В изумлении, все перестали смеяться, понимая, что произошел еще один очень важный факт.
- По всей видимости, чувства волнения творят чудеса, - сделал вывод Томас и заключил: - Со мной тоже происходило именно в порыве волнений и безысходности. - Немного помолчав, продолжил: - Ну что же, теперь наши силы только удвоились, и это замечательно. Можно подумать и о том, что необходимо делать дальше.
- Я удивляюсь тому, что мы столько времени вместе, а до сих пор ни разу не попытались выяснить... - заявила Виолетта. - Можем ли мы воздействовать физически между собой?
- А ведь действительно! - подтвердил Питер.
Он подошел к Виолетте и попытался ухватиться за ее руку, и они слились в единое облако, и ни один из них не ощутил никакого воздействия друг на друга. Их руки проходили сквозь руки друг друга, как будто смешивались два дымных облака. После такой попытки Питер переместился на прежнее место и задумался.
- Что происходило, когда Джим Робинзон не пускал вас в дом? - спросил Томас Уэли. - Как все происходило? В чем заключалось то, что вы не могли попасть домой?
- Ничего не происходило, - ответила Виолетта. - Он просто напугал нас, сказал, чтобы мы убирались из дома, и добавил, чтобы мы даже не пытались проникнуть обратно. Что он установит защиту вокруг дома, и мы не сможем проникнуть обратно, как бы не пытались. Но я только теперь понимаю, что это было всего лишь психологическое воздействие, блеф.
- М-да. - протянул Томас. - Как же быть?
- Я думаю, что необходимо поступить просто. Например, я с Робинсом, коль он проявил свои возможности, будем дежурить у Стивена по ночам. При этом будем оставаться в поле зрения. Думаю, что тот не осмелится в нашем присутствии прибегать к каким-либо действиям, - предложила Виолетта.
- Ну, что ж. Я думаю, это хороший план. Во всяком случае, стоит подумать, - согласился Томас.
Он как бы, между прочим, переместился к окну, наклонился, поднял гирьку, уроненную Робинсом, и, не привлекая ничьего внимания, приблизился к нему. Глядя сыну в глаза, продолжил диалог как бы в задумчивости: - Так мы и поступим. - Взяв руку Робинса, положил в нее гирьку и закрыл его ладонь, показывая этим самым, что один призрак может прикоснуться рукой к другому призраку, применяя при этом физическое воздействие.
Робинс в недоумении открыл ладонь, и увидел в ней предмет, ставший причиной открытия своих возможностей, осознавая при этом, что спокойно может удерживать его в руке.