— Но бывают с виду как бы неказистые, зато талант!
— Так когда-то было, а теперь в театральные училища отбирают по другому принципу. Главное, чтобы понравилась мэтру, я имею в виду руководителя мастерской, а талант совершенно ни при чём. За четыре года азам актёрского мастерства кое-как обучат, а дальше всё зависит от того, в какие руки попадёт. Это не в переносном, а в буквальном смысле.
— Неужели и у вас так было?
Беата не хочет отвечать, только бровью повела — понимай, как знаешь. Надя тут же за неё вступилась:
— Ну что пристал? Я не для того Беату позвала, чтобы ты её допрашивал.
А та всё-таки решилась приоткрыть завесу тайны:
— Меня как-то пригласили в кино на главную роль. Режиссёр, старый хрен, подкатывал и так, и сяк, а я ни в какую! Тогда знаете, что он сделал? — я весь внимание. — Изменил сценарий и мне пришлось сниматься голой. То в постели, то под душем, то полураздетой за обеденным столом, то просто голышом хожу по комнате, а он при этом на меня глазеет. Видимо, больше ему и не надо в этом возрасте.
Она смеётся, но мне не до смеха, потому что у меня свой интерес:
— Что-то не припомню такого фильма. Где его можно посмотреть?
Тут уже они вместе хохочут. Потом Беата пояснила:
— Большая часть отснятого материала не попала на экраны, зато заняла почётное место в коллекции этого пердуна.
Вот оно как бывает! В пору пожалеть, что не стал кинорежиссёром. Да и Беате можно посочувствовать — неужели нет других способов завоевать признание у публики. Так её и спросил.
— Ну почему же, есть. Надо найти влиятельного покровителя из тех, кто вкладывает деньги в киноиндустрию. Но тут имеется и оборотная сторона. Если уж забралась к нему в постель, тогда в фильмах не должно быть никакой эротики с твоим участием. Всё потому, что он не хочет ни с кем тебя делить. По сути, становишься крепостной актрисой или птицей в золотой клетке. Как это ни называй, но для меня совершенно неприемлемо.
Грустно, если так. Я-то считал, что некоторые актрисы не снимаются голышом, потому что принципы не позволяют. А тут, оказывается, полный произвол! То есть они хотят, но строгий дядька не пускает.
— Послушайте, Беата, а как за рубежом, на Западе?
— Там всё замыкается на продюсере. Если его не ублажить, не видать главной роли в фильме. Подруга, она пару раз снималась в Голливуде, рассказала забавную историю. Задумал как-то продюсер, Стейнфорд вроде бы, снять фильм по роману Булгакова. На роль Маргариты претендовали две самые популярные в то время американские актрисы. Так вот они чуть ли не передрались за право с ним переспать.
— И что?
— Говорят, обе добились своего, но фильм по какой-то причине не запустили в производство.
— Обидно!
— Да это типичная история! Я потому и не советую Надюше лезть в эту клоаку.
— А как же вы?
— Так надо же на что-то жить! После того фильма посыпались предложения со всех сторон. И какие-то шмотки рекламировала, и драгоценности, и косметику…
Рассказывает о своём успехе, а в глазах почему-то грусть. Видимо, уже не столь популярна. Так надо опять сняться в эротическом фильме! Так и посоветовал. А она качает головой:
— Теперь у нас такие сцены под запретом. Говорят, надо воспитывать подрастающее поколение, следуя нашим традициям. Как в фильме у Гайдая: «Руссо туристо. Облико морале. Ферштейн?»
Понимать-то понимаю, однако жаль, если талантливая актриса останется без средств к существованию.
А она вдруг обратила внимание на портрет:
— Надька! Неужели это ты?
Видимо, не мылись вместе в бане, поэтому не то чтобы не узнаёт, но сомневается. Тут же обращается ко мне:
— А слабо меня изобразить в таком примерно виде?
Не вижу смысла тратить понапрасну холст и краски, но она тут же объясняет:
— В кино эротика запрещена, а вот в изобразительном искусстве пока царит полная анархия, — и так пронзительно, с каким-то тайным смыслом смотрит на меня: — Если опять привлеку к себе внимание таким образом, тогда с меня причитается.
С образом пока не ясно, а с оплатой уже что-то вырисовывается, причём в самой что ни на есть натуральной форме.
— Ладно, я попробую.
Однако Надя возражает:
— Но только не с натуры! Беата, ты перешли ему фотографию, а он потом…
— Подруга! Ты ревнуешь, что ли?
— Да вовсе нет! Просто так ему удобнее, знаю по себе.
— Так ты до сих пор с ним не переспала?
— Нет. А зачем?
Беата вскакивает с дивана, а на лице изумление, душевная мука — что называется, вошла в образ, не знаю уж, Отелло или Дездемоны: