— Это тебе за Агату! За Марка! За все те души, что ты запятнал!
Вентиус кричал во всё горло, но ещё не был сломлен.
— Ты близок, Даниил, — сказал Сирил. — Ещё немного, и я его вытащу.
Даниил размахнулся, и решающий разряд огня растворил яд Вентиуса.
Беспросветный дым выплеснулся из тела Марка, затопив ноги до самых колен. Сирил отскочил назад с грязными как от чернил руками. Вместе с угасающим Вентиусом уходила и обступившая овраг тьма, которая разошлась перед светом и ушла под землю. Но она вышла из-под земли на другом конце оврага — но лишь для того, что забрать за собой безвольный фантом, которым стала Анна. Подхватив её, Вентиус на миг проявил человеческое лицо и, уходя в нижний мир, бросил на прощание:
— Радуйтесь, люди... И передайте Марку — мы квиты.
Небо окрасилось глубоким синим цветом. Луна свернулась пополам, как она и должна была быть. Счастливые души вознеслись к Небесам, к уходящим в утренний свет звёздам. Ничто их больше не держало на земле.
Взгляд Марка просветлел. Он наблюдал за их восхождением, поддерживаемый Данилой и Сирилом. Его душа была чиста.
— Наконец-то... — только и проговорил он, прежде чем закрыть глаза и снова впасть в забытьё.
Глава 24. Простить и проститься
Они ждут меня, когда я прибуду.
И когда прозвонит последний колокол,
Я покину земной мир и взлечу к святым полям,
Погрузившись в море душ.
Edenbridge — Into a Sea of Souls
— Марк! Вставай! Его больше нет.
Лёгкий предутренний ветер коснулся его вместе с голосом Тины. Она склонялась над ним, израненная, растрёпанная, но счастливая.
Он едва узнавал её. Ту старую Кристину, с которой он познакомился два года назад. Старая память отказывалась верить, что перед ним один и тот же человек.
— Марк? Ты же не забыл? Это я, Тина.
Она и была другой, сама внешность отличалась радикально. Она и внутри была иной. Что в ней осталось от той прежней Кристины?
Её непоколебимое упорство. Преданность. Любовь? Её странная к нему любовь, ради которой она готова сворачивать горы. И воскрешать из мёртвых.
— Ты помнишь, что было? Помнишь ли теперь, что было?
Он помнил всё. И ясно понимал, для чего произошло то, что он помнил. Ради чего и ради кого.
— Тина, — слабо улыбнулся Марк.
— Слава Богу.
Он приподнялся и повис на шее у Тины. Это произошло столь для неё неожиданно, что она вместе с ним повалилась на росистую траву.
— Не могу поверить, что всё кончено, — прошептал он, крепко прижавшись к её груди.
— Всё кончено, — поддержала Тина, обхватив его голову. — Боли больше нет. Теперь ты легко можешь признаться, что ненавидишь меня. Скажи же. Я начала всё это. Я сотворила… столько глупостей, столько гадостей и для других, и для тебя — только, чтоб ты жил.
— Неправда. Скорее, это меня ты должна ненавидеть, — ответил Марк с таким знакомым Тине смешком. — Я уж тоже делов наворотил. Мы с тобой квиты. Но эта вина лежит на мне.
Щёлкнувшая в голове мысль заставила его отстраниться, и высвободившаяся от него Тина поднялась на ноги.
— Как Тимофей? — сорвалось с губ Марка.
— Я здесь! — к нему подскочил призрак того, кто был его другом до реинкарнации. — Я не смог уйти, не дождавшись, когда ты очухаешься!
А он всё тот же, каким Марк его и помнил. Даже пройдя через такое, его оптимизм никуда не делся, а как будто стал ещё крепче.
— Тима, — виновато сказала Кристина. — Прости… за твоё тело.
— Крис, — ответил Тимофей, — я уже говорил это Марко, и тебе скажу. Что прошло, то прошло. Я ни в чём тебя не виню. Так же, как и тебя, Марко, — однако добавил. — Но это было жесть как больно.
Он шуточно побил Тину в бок, почти так же, как Тина била его или шлёпала по плечам, когда он говорил глупости. Всё, как при жизни. К слову, о жизни...
— А где Даниил? Где Агата?
Тина молча указала на то, что оставалось от Дома Слёз. Марк вскочил на ноги и побежал к руинам.
Первым, на что он обратил внимание, было тело Тимофея, вытащенное из-под завалов. Никаких следов ожогов и горения, как будто оно и не было в огне, пусть это и был не простой огонь. А ведь последние три недели Марк был им, жил в его трупе...