— О… Вот я и заново вспомнил, каково это быть без тела. Значит, моя миссия выполнена. До конца.
— Нет, нет! Марк! — воскликнула Тина и вскинула к нему руку. — Прошу тебя, не уходи. Не умирай больше! Я смешаю новый Эликсир Жизни, я воскрешу тебя! Ты опять будешь жить.
— Нет, Тина, не нужно больше, — ответил он. — Мне уже нет смысла возвращаться. Я устал бегать между мирами. Призрачный мир призвал меня по заслугам, а, значит, так тому и быть.
Тина почти возразила ему, когда он нырнул к ней и поддел подбородок, заставив её смотреть прямо ему в глаза. И она не смела отвести взора, хоть ей и было больно от вида его незащищённой души. Паря над ней, вскинув кверху ноги, он гладил её щёки, по которым уже текли солёные ручьи.
— Мы с тобой уже довольно изменили историю. Но ты пойми, наша общая история кончается здесь. Пожалуйста, отпусти меня.
Отпустить. Смириться. Отдать швартовые, чтобы Марк бесстрашным кораблём отправился в бескрайнее море душ. Она постоянно была якорем, удерживающим его у земли. Но ничего иного не оставалось в это пасмурное тёмное утро, как разомкнуть цепь, связывающую их — и отпустить.
Тина сглотнула слёзы. Отчего она плачет? Он стойко исполнил своё предназначение, данное Судьбой. Никакие страдания отныне ему не страшны. Он был спасён.
— Ты помни меня, там, за гранью, — Тина кротко улыбнулась.
— Всегда, — ответил Марк. — И ты не забывай меня.
— Никогда.
В самый последний раз они слились в объятии. Призрак и полутень, ненасытные до теплоты чувств.
На них в пирамиде света спустился снежный вихрь, и Марк вознёсся к ослепительным на фоне солнца облакам, унося за собой шлейф белоснежных искр. Свободный, просветлённый, счастливый.
«Лети, мой Эндимион… К Небесам».
На губах Тины замерла улыбка печальной радости. Она ещё долго вглядывалась в белые небеса, где таилась дорога в блаженный мир. Он точно отправится туда. Ничто его уже не ранит.
А с неба падали снежинки...
Эпилог. И целая вечность впереди...
И если бы тебе нужно было спасать мир,
Ты знаешь, сегодня не время для героев.
И ты просто сидишь здесь с пустым взглядом.
И если мы должны были спасти этот день,
Мы знаем, это не наша победа, нет.
Мы просто будем сидеть здесь с ослепительными улыбками
И алым сердцем, отважным сердцем...
И занавес падает для всех
Delain — Scarlet
[19 апреля 2016 года]
Денис Сафонов уверенным шагом направлялся к величавому храму, раскинувшему рукава из гранитных колонн, который все называют Казанским собором. Хмурое утреннее небо, почти сливающееся с серым камнем, отражался в лужах растаявшего снега, хлюпающего под сапогами телепата.
Так странно, что мысли Кристины впервые проблеснули именно в этом месте.
Это был самый первый раз, когда она дала ему проникнуть в свой бунтующий разум. И она привела его сюда.
Боясь потерять ниточку её мыслей, Денис старался не отвлекаться на местных старых призраков, сновавших вокруг собора и косящих на него недоверчивые взгляды. В голове проносились картинки толпы, икон и свечей за упокой. Скорбь. Раскаяние. Вина. Она винила себя за гибель Марка и за те мучения, через которые он прошёл. А в её мыслях звенел воображаемый колокол, звонящий по её собственной душе.
«Кто сказал, что женщина не может быть маньяком?» — горько пошутила Тина.
Она сбежала во второй раз, когда Даниил и Агата, выбежав во двор, с искренним ужасом осознали, что Марка больше нет. Она скрылась, не оставив ни намёка на то, куда она могла пропасть. Встревоженный Даниил обежал все места, известные ему, где она могла появиться, а ночью отправился сторожить кузину в квартиру Марка, ожидая, что ночевать она отправится сюда, если не к себе домой. Домой же к Тине он послал Эвелину, которая была готова исполнить любые его просьбы. Он так и не заснул той ночью. Увы, ни Даниил, ни его мёртвая подруга так и не дождались исчезнувшую. След Тины уходил в никуда.
И вот — она сжалилась, подав знак. Один простейший знак, который был услышан. И Денис, верящий в то, что когда-то прорубит путь в обитель её мыслей, неумолимо последовал на его зов.