Она начала пить в тринадцать. Не баловаться, как ее лучшие подружки, а бухать. Воровала у папки водку, чтобы ему меньше досталось. Сначала выливала ее в раковину, потом – себе в рот. В двадцать один попала в больницу с отравлением. Отца же не довезли, скончался в «Скорой». Элиза после этого на два года завязала. Она восстановилась в институте, нашла работу и мужчину, которого всей душой полюбила. Познакомились в метро. Вместе выходили из вагона, он спросил, как дойти до Пушкинской площади. Элиза проводила его. И погуляла немного с милым парнем с Урала, что приехал в Москву в командировку, оставила номер телефона.
Вновь встретились уже на следующий день. Опять гуляли, вечером пили чай у нее дома. Уралец не стал скрывать, что женат. Он сказал, если это смущает, я уйду, и мы больше не увидимся. Элиза попросила его остаться.
Начались отношения на расстоянии. Милые, романтичные, по-своему прекрасные на первом этапе. Никакой бытовухи, только звонки, электронные письма, запоминающиеся встречи. Любимый бывал в Москве раз в полтора-два месяца. Приезжал на несколько дней и все свободное от рабочих моментов время проводил с Элизой. Она всегда готовилась к встрече. Придумывала сценарии и ее самой, и их последующего досуга. Подкапливала денег, чтобы хорошо угостить своего милого, подарочек купить. Он принимал это как должное. Все провинциалы считают, что москвичам деньги с неба падают. Элиза не разубеждала. Да и как это делать, живя в трешке на Тверской?
Через пятнадцать месяцев уралец ушел от жены, уволился с работы и переехал к Элизе. Бросил все ради нее. Так он это преподнес. Но оказалось, его выгнали отовсюду. Он был, как и Богема, алкоголиком в завязке. Они встретились в момент, когда их периоды трезвости совпали. И пили вместе чай да морс. Но Элизин избранник сорвался, его понесло, да так, что за месяц скатился в синее болото. Туда же и ее затащил, переехав. Стали бухать вместе, делать ставки в онлайн-казино, занимать, вляпываться в неприятности. Во всех своих бедах мужчина винил Элизу. Если б не встретилась она ему, жил бы себе спокойно. Все у него было: дом, семья, работа. Но влюбился, дурак, начал разрываться и не смог с собою совладать.
– Приворожила ты меня, что ли, ведьма косоглазая? – пьяно кричал он в лицо Элизе. А потом и хлестал ее по щекам трясущейся, но сильной рукой.
Год вместе прожили. Точку в отношениях поставил уралец. Сказал: если с тобой останусь, сдохну. Ты тянешь меня на дно синего болота. Вернусь к себе домой. Если получится, воссоединюсь с семьей, нет, заведу новую.
– А как же я? – спросила Элиза дрожащим голосом. – Без тебя?
– Не пропадешь.
– Я бросила учебу, лишилась работы, мы с тобой вместе в долги влезли…
– Сдай комнату, чтобы покрыть их. Тебе повезло родиться не просто в столице, в самом ее центре. Когда мои бабка с дедом вкалывали на заводе ради отдельной комнаты в общаге – твои жировали.
И ушел, чтобы больше не вернуться. Элиза пыталась связаться с ним, найти через соцсети, но не вышло. Чтобы расплатиться с долгами (старыми и новыми – они появились, когда Элиза заливала горе), пришлось продать комнату. Ей и на жизнь осталось. Пьяную, а иногда и веселую. Правда, поводов для радости находилось все меньше. Алкоголь стал обычным топливом, без которого Богема не могла функционировать.
– Элка, ты, если бухнуть хочешь, не стесняйся, – услышала она далекий голос. Он вырвал ее из воспоминаний о прошлом. – Вижу же, как тебя потряхивает.
Элиза глянула на подругу. Та смотрела без осуждения – с сочувствием.
– Нет, я бросаю, – мотнула головой Богема.
– Если денег нет, скажи, я дам.
– Ты уже днем предлагала. Я отказалась. Зачем еще раз искушать?
– Прости. – Она подошла, отобрала у нее собранную посуду, вернула ее на стол вместе с зажатой в кулаке стопкой, а потом крепко обняла. Элиза напряглась сначала, но через несколько секунд обмякла в объятиях подруги и судорожно всхлипнула. – Я чертовски рада тебя видеть, Богема. – Ленкины руки были такими теплыми, как у воображаемой мамы. Настоящая была с дочкой холодна и редко ее касалась. – Все у нас будет хорошо! Мы справимся.
– Я так скучала по тебе, Ленка, – прохныкала Элиза и уткнулась лицом в ее плечо. – По остальным тоже… Но по тебе особенно.
– И я.
Они стояли, обнявшись, около минуты. Пока Ленка не сказала:
– Я хочу пи́сать.
Богема засмеялась.
– Где туалет, ты знаешь.
– Да, пойду.
– А я пока тут приберусь немного.
Когда Ленка вышла из комнаты, Элиза вытащила бутылку из-под стола и закатила ее под диван. Там уже несколько скопилось. Потом взяла грязную посуду, отнесла ее в кухню. Там Бобковы всей семьей ужинали. Богема пожелала им приятного аппетита.