Калиостро ожидал суда инквизиции без особых опасений: он считал, что его должны оправдать, поскольку не чувствовал за собой никакой вины. Ведь он всегда говорил о Боге и всегда внушал своим приверженцам религиозные чувства. И вот тут в полной мере проявилось его невежество в вопросах теологии, ибо ему было даже невдомек, что он являлся проповедником чудовищной ереси.
Представ перед судьями, Калиостро принялся с пеной у рта доказывать, что он является самым верным сыном католической церкви, и требовал аудиенции у папы римского, чтобы лично убедить в этом Его Святейшество. Потом до него постепенно стало доходить, что все его учения есть не что иное, как чистейшей воды ересь. Он заявил, что признаёт свои грехи, искренне раскаивается и, если его выпустят на свободу, сумеет обратить в истинную веру всех членов ложи «Египетский обряд», которых насчитывается по всему миру не менее миллиона.
Инквизиторов главным образом интересовало, имел ли знаменитый чернокнижник контакт с дьяволом. И тут роковую роль сыграла Лоренца. Ничего толком не знавшая и не способная оценить всю серьезность ситуации, она под воздействием минутной обиды совершила предательство. Лоренца поведала суду, что медиумы в большинстве случаев получали от Калиостро указания, как им следует отвечать на вопросы, но были случаи, когда они действовали по наущению дьявола.
Наконец в апреле 1791 года был вынесен приговор. Инквизиция воздержалась от передачи Калиостро в руки мирского правосудия, что означало бы смертную казнь, но как опасного еретика и пособника дьявола приговорила его к пожизненному заключению.
Только теперь Калиостро начал наконец осознавать, что для него все потеряно. Двери в огромный мир закрылись перед ним навсегда, и ему, беспокойному бродяге, любителю шумных фантасмагорий и театральных эффектов, привыкшему находиться в центре всеобщего внимания, среди славословий и проклятий толпы, предстояло провести остаток жизни в тюремных застенках. А ему было еще только сорок пять лет.
Классическая биография авантюриста будет неполной, если не упомянуть о предпринятой им отчаянной попытке побега. Калиостро передал тюремному начальству, что испытывает острую потребность исповедаться. К нему прислали капуцина, который с большим удовлетворением выслушал чистосердечную исповедь знаменитого еретика. В экстазе раскаяния Калиостро дошел до того, что начал умолять капуцина подвергнуть его искупительной каре. Тот, уступая страстным мольбам, снял с себя веревочный пояс и несколько раз хлестнул грешника по плечам. И тут Калиостро внезапно выхватил у монаха веревку, накинул ему на шею и начал его душить. Но судьбе было угодно, чтобы капуцин оказался не дряхлым, немощным старцем, как рассчитывал Калиостро, а здоровенным крестьянским парнем; он без особого труда высвободился из рук тучного мага и начал звать на помощь. Калиостро вновь потерпел неудачу.
Вскоре после этого по решению папской курии его увезли в какую-то забытую Богом крепостную тюрьму в герцогстве урбинском. Там следы его навсегда теряются; считают, что он умер в 1795 году.
Не забудем упомянуть и о графе Гаге, хотя он не имеет непосредственного отношения к нашей истории. Весьма поучительно, что этому монарху, производившему впечатление беспечного щеголя, сопутствовала удача там, где Людовик XVI терпел крах. Мало-помалу он полностью ликвидировал остатки дворянской конституции и, опираясь на третье сословие, оттеснил на задний план аристократию и духовенство и благополучно установил в стране абсолютную королевскую диктатуру. Армия тем временем героически отражала натиск превосходящих сил русских. В 1790 году был заключен верельский мир, не содержавший никаких унизительных условий для Швеции. А еще через год Густаву удалось заключить очень выгодное соглашение с Екатериной II и добиться ежегодных субсидий в размере 300 000 рублей, что пришлось как нельзя более кстати, поскольку после революции во Франции денежные поступления оттуда прекратились.
Шестнадцатого марта 1792 года Густав пал жертвой заговорщиков из числа высшей знати: ему выстрелили в спину на костюмированном балу в Анкарстрёме. Да и как же еще мог закончить свою жизнь великий государь эпохи рококо?
А теперь осталось только сказать несколько слов о злополучном ожерелье, которое стало стержнем и движущей силой этой истории. Вернее даже не о нем, а том, что от него осталось: о невыплаченном долге.
Кардинал Роган, терзаемый чувством вины, со свойственным ему великодушием вознамерился компенсировать ювелирам понесенные ими убытки. Он заявил о своей готовности погасить оставшийся долг по частям, предназначив в пользу ювелиров 200 000 ливров ежегодного дохода от самого богатого из своих аббатств, находящегося в Сен-Ваасе. Ювелиры отвергли это предложение, убоявшись, что Роган может умереть раньше, чем будет выплачена вся сумма. И согласились только тогда, когда король распорядился, чтобы и в случае смерти Рогана выплаты продолжались до тех пор, пока не будет произведен полный расчет за ожерелье.