— Не совсем. Если уж мы начали, я вам расскажу все до конца.
— Как? Ваши страшные истории еще не кончились? Ну, доктор, я просто начинаю вам завидовать. Такое счастье может выпасть только иностранцу. Я живу в этом замке уже три года, и ни один стол здесь даже не станцевал танго в мою честь.
— Я прошу вас отнестись к моим словам со всей серьезностью. Из моего револьвера похитили патроны, а из чемодана исчез пакет, который мне доверил Мэлони, И еще. Вокруг замка скакал всадник с факелом. Вы считаете все это в порядке вещей?
Осборн глубоко задумался. Молчание затянулось. Я уже начал терять терпение, когда он наконец тихо и озабоченно спросил:
— Скажите, доктор, у вас в Венгрии изучают географию?
— А как же! — ответил я раздраженно. — И гораздо основательнее, чем в Англии.
— Ну, тогда вы должны были бы знать, что население Уэльса состоит из сумасшедших. В Англии об этом знает каждый школьник. Я совершенно не разбираюсь в причудах моего дяди да и не желаю ломать над этим голову. Ни один полоумный не сможет догадаться, о чем думает другой полоумный. Именно поэтому мой дядя вряд ли понимает, что происходит вокруг него. И у дворецкого тоже не все дома, и вся прислуга маленько с приветом. Ну и конечно, нормальные люди не переступают порог нашего замка. Это уже традиция. Думаю, я не нарушил ее, пригласив сюда Мэлони.
— Так же, как граф пригласил меня. Спасибо за откровенность.
— Я бы на вашем месте не стал придавать значение этим пустякам. Вполне вероятно, что вечером вы обнаружите свои патроны там же, где они были. Не иначе как дворецкий заключил какое-нибудь дурацкое пари с поваром. Такое уже случалось. А всадник вам примерещился. Если бы он действительно шастал вокруг замка, я бы наверняка знал об этом… Я основательно изучил историю нашей семьи, — продолжал он, — и смею вас заверить: за последние двести лет в Ллэнвигане, к сожалению, не происходило ничего из ряда вон выходящего, за исключением семейных конфликтов, которые не имели серьезных последствий.
Пока мы спускались в столовую, я уже немного успокоился. За время завтрака Мэлони ни словом не обмолвился о наших ночных приключениях.
Цинтия Пендрагон, сидевшая за столом в простом спортивном костюме, уже не вызывала во мне той робости, как вчерашним вечером. Теперь я смотрел на нее гораздо смелее и пришел к выводу, что, если бы даже за ней не стояли ни Пендрагон, ни Ллэнвиган, ни несколько столетий прекрасной английской истории, она ни на йоту не утратила бы своей привлекательности.
Самым красивым у нее был лоб. Высокий и чистый, он доминировал на лице, отмеченном печатью ума и добропорядочности. Особого упоминания заслуживали огромные голубые глаза и слегка выпяченная верхняя губа, придававшая лицу несколько надменное выражение.
После завтрака Осборн и Мэлони отправились играть в гольф, а я собрался пойти в библиотеку. Меня уже ждал угрюмый дворецкий с бородой а-ля Франц Иосиф.
К моему величайшему удивлению, Цинтия не пошла с любителями гольфа, хотя в данный момент ей было самое место на спортивной площадке, а предпочла присоединиться ко мне. Не скажу, что это меня чертовски обрадовало. Когда-то магометане изгнали женщин из рая. Будь моя воля, я бы запретил женщинам также и посещать библиотеки, особенно хорошеньким. Само их присутствие там мешает сосредоточиться на чтении.
— Вы любите книги? — спросил я с глупым видом.
— О, книги — это моя страсть. Особенно я люблю читать об уэльских обычаях. Вообще я всегда мечтала стать сельской учительницей, работать в какой-нибудь глухой деревушке, затерянной в горах, и собирать материалы по этнографии. Но мой дядя не одобрил этих замыслов. Сказал, что мне не подобает заниматься такими глупостями.
Должен признаться, страсть к чтению несколько противоречила моему представлению о племяннице графа Гвинеда. Гораздо естественнее было бы, если б она призналась, что вообще незнакома с грамотой. Но, по всей видимости, на темном генеалогическом древе Пендрагонов время от времени произрастают и интеллигентные люди.
Мы вошли в библиотеку. Это оказался узкий и очень длинный зал, вдоль стен которого высились полки, уставленные книгами. Все книги были в одинаковых переплетах, на всех корешках стоял герб Пендрагонов, украшенный крестом и розами.
Меня охватило ни с чем не сравнимое блаженство, как всегда, когда я вижу такое множество книг. Мне хотелось с головой броситься в это книжное море и купаться в нем до скончания века, с наслаждением впитывая в себя всеми порами удивительный аромат старинных фолиантов.