— Могла бы ты попробовать?
— Мне запрещено использовать магию против Асиров, но волшебную воду благословили великаны, и я думаю, что даже самый простой яд пробьет их защиту.
— И ты могла бы сделать это?
— Могла бы. Мне понадобится несколько дней.
Он вскинул брови.
— Несколько дней? Но почему?
— Мне нужно не менее трех ночей настаивать траву «волчье проклятье», иначе яд не будет иметь силы, чтобы отравить весь фьорд. Он очень глубокий.
Он застучал пальцами по деревянной поверхности.
— Три дня.
— Если я сегодня же начну собирать траву.
— Да. Я помогу тебе.
— Я должна это делать в одиночку.
— Хорошо, хорошо, тогда я займусь другими вещами, которые нужны для приготовления. — Она украдкой кинула взгляд, наполненный желанием, на его плечи и спину. Был ли он с той женщиной из Мидгарда? Закончился ли его затянувшийся период, в течение которого он хранил обет безбрачия? Она ощутила, как что-то вскипает в ней, но она не понимала, желание это или злоба? И она еще должна была помогать ему!
— Значит, три дня. У меня еще есть время. Три дня это не так долго.
— А потом ты уедешь?
— Надолго. — Он отвел грустные глаза. — Смертные не живут вечно, Од.
Впервые Од почувствовала приступ горечи, представив Видара и его любовницу вместе.
— Конечно, я буду здесь, когда ты вернешься.
Он покачал головой, раздражаясь.
— Я даже подумать не могу о возвращении, — сказал он. — А когда это произойдет, мне будет не столь важно, ждет меня здесь кто-то или нет. Я был бы рад, если бы ты ушла куда-то, где еще будешь счастлива.
Она встала, надела тунику и сказала.
— Я прямо сейчас пойду за травой.
Он не ответил, и она выскользнула в холодные сумерки.
Видар, привыкший к тому, что торопиться некуда и впереди его ждет целая вечность, сейчас как никогда ощущал давление времени. Нужно было так много всего сделать. Он не собирался ложиться спать в эту ночь, но жар, исходивший от камина, разморил его, и он заснул. Он проспал почти до вечера следующего дня, а с наступлением рассвета отправился в Валяскьяльв.
Когда он подъехал, из огромного дома не доносилось ни звука. Видимо, после вчерашней попойки сейчас все спали. Погода была теплой, небо еще освещали звезды, и вдали слышался шум морских волн. Постояв около дома своего отца, Видар отправился к морю, от глубины и мощи которого у него перехватило дыхание. Находиться рядом с Викторией, держать ее теплое тело в своих объятиях, проживать жизнь рядом с ней и каждый день слышать ее нежный голос и ощущать ее теплое дыхание… Он не мог пошевелиться от желания, болью пронзившего его, но ему нужно было идти, пока это чудовище внутри черного здания не обнаружило их.
Он снял седло с Арвака, похлопал его по шее и сказал ему:
— Арвак, подожди под окном Одина.
Когда Арвак побрел в сторону, Видар обошел собачью будку, обитую деревом, и тихо замер, прислушиваясь. У отца было четырнадцать собак с бешеными, ничего не выражающими глазами, и им достаточно бы-до одного шороха. Один держал их голодными, чтобы при случае они были более свирепыми убийцами. Любая из этих псин с удовольствием откусила бы Видару руку, если бы он оказался чуть менее осторожен.
Видар приблизился к псарне и пробрался через лаз в воротах. Они слушались только команд Одина, ожидая, когда он выйдет из своих покоев. Видар тихо свистнул, и через мгновение появились две собаки, щелкающие зубами и рычащие. Он сделал шаг назад, хотя тяжелая переплетенная цепь туго держала ворота. Вынув свой охотничий нож, он наставил его на одну из псин, и когда она пошла на него, всадил нож ей в горло. Кровь полилась ручьем.
Мгновенно проснулись двенадцать оставшихся собак, почуявшие кровь. Видар отошел назад и наблюдал несколько секунд, прежде чем напасть на собаку и порезать ее на куски. Началась возня, в ночном воздухе послышался вой, и Видар поспешил спрятаться, чтобы отец не увидел его из окна.
Он прислушался, пытаясь не дышать. Какой-то шорох внутри, потом хриплый голос Одина, а затем — звуки открывающихся и закрывающихся дверей. Горн Одина раздался рядом, но потом его звуки стали исчезать вдали.
Передвигаясь вдоль стены, Видар приготовился осуществить следующую часть своего плана. Пока собаки лаяли, он был в безопасности. Переведя взгляд выше на стену, он посмотрел на ставни, закрывавшие окна.
— Арвак, ты должен держаться очень тихо, — сказал Видар, вскакивая на коня. — Встань вплотную к стене. А сейчас, прости меня… — Видар встал ногами на его спину, отчего Арвак издал слабое фырканье. — Я знаю, тебе неудобно, старина. Я попробую побыстрее.