— И ты готова лишиться последней радости, чтобы видеть его?
— Я уже давно должна была сделать это. Так будет легче.
Он взял ее руки в свои, но он был так переполнен эмоциями, что не мог говорить. Наконец, он прошептал:
— Тогда, Од, я принимаю твое предложение и буду перед тобой в долгу до конца своих дней.
— Тогда идем, — сказала она, поднимаясь с земли. — Сейчас все еще возможно.
Од долго вела его по темным проходам мирового древа, он даже испугался, что они могут заблудиться в них, и его опасения развеялись только тогда, когда тусклый свет забрезжил впереди.
Од приложила палец к губам и взяла его за руку. Бесшумно она повела его в грот, где жили волшебницы.
Они мирно сидели за работой, а их пальцы порхали, перебирая нить, переливающуюся всеми цветами радуги. Когда одна из сестер подняла глаза, то внезапно вся картинка нарушилась.
— Од! Что ты натворила?
— Я знала, что нельзя тебе доверять.
— Это твоя вина!
— Нет, это ты виновата!
— Она больше никогда не получит брошь!
— Сестры! Сестры! — закричала Од, сложив руки, умоляя, чтобы они успокоились. — Сестры, простите меня. Дайте я все объясню.
Они побурчали еще немного, но замолчали.
— Сестры, — сказала Од, — я виновата. Я не жду вашего прощения. Я предательница, но я не могла больше видеть Хельги и оставаться вдали от него. Я готова, что больше не увижу его.
— Это твоя вина, Скульд, — пробормотала Верда.
— Я знала, что ничего хорошего не выйдет из того, что ты обо всем рассказала ей.
— Ты должна была думать, прежде чем говорить.
— Сестры, пожалуйста, выслушайте меня. Я привела с собой Видара, потому что у него есть просьба. Выполните вы ее или нет, это решать вам. Я не рассказала ни одной живой душе о том, где вы живете, и вы можете уйти отсюда, сразу после нас. Видар дорог мне, и я знаю, что в моей власти помочь ему. Я… — Од замолчала, и Видар вышел вперед.
— Я люблю смертную женщину, — сказал он. Их землистые лица не выразили удивления. — Я хочу стать смертным, чтобы быть рядом с ней.
— Ты желаешь быть смертным! — скривила рот Урд. — Ты добровольно хочешь умереть?
Видар замешкался на момент, а потом набрался храбрости.
— Да, хочу. В конце жизни, когда придет черед моей любимой.
— Это же все изменит, — сказала Скульд. — Ты связан узами с другими членами своей семьи.
— У меня есть другие братья, которые, возможно, с удовольствием приняли бы мою судьбу на себя. Отдайте ее Вали.
— Или Тору, — вмешалась Од, многозначительно глядя на Урд.
— Я готов заплатить, — сказал он, нарушая возникшую тишину.
— Ты отдаешь нам тысячу лет? — сказала Скульд, отпуская нить и показывая на него тонким пальцем.
— Он может отслужить сначала тысячу лет, — предложила Урд.
— Нет, нет, — запротестовал Видар. — Я сейчас должен быть с Викторией. Сегодня ночью. — Уже скоро стемнеет. Он надеялся покинуть родные места, когда вечное солнце скроется за горизонтом. Но норны явно не торопились.
— Проблема с его отцом, — сказала Урд. — Последний раз…
— Его отец был прав, когда боялся, что он придет к нам и будет просить, чтобы мы сделали его смертным.
Видар повернулся к Од и прошептал:
— Сколько еще им надо времени, чтобы решить?
Она пожала плечами.
— Секунды или часы, для них это одно и тоже.
— Почему ты не хочешь поговорить со своим отцом? — спросила Верда с любопытством, сверля его взглядом.
— С моим отцом бесполезно разговаривать. Он думает не тем местом.
— Исполним его желание, я не возражаю, — сказала Скульд.
— Отдадим его судьбу Тору, — добавила Урд.
— Сестры, пожалуйста, Видар торопится вернуться в Мидгард.
— Мы не можем решать в спешке!
— Нам нужен час!
Прислонившись к стене, Видар сполз на землю. От каменной стены и холодной земли он начал дрожать. Еще нескоро рассветет. Он еще успеет перейти мост. Новая судьба замаячила перед ним, обычная, счастливая судьба.
— Я подожду, сестры, — сказал он. — Что такое час? Я подожду намного дольше, если вы сделаете меня смертным.
Вместо одного часа прошло уже два, пока сестры совещались тихими голосами. Од сидела рядом с ним, не отрывая глаз от пола. Она выглядела молодой и нежной, и совсем детское выражение было у нее на лице.
Видару было очень жалко, что он причинил ей столько боли. Он пожал ее руку.
— Спасибо тебе за все, Од, — прошептал он.