— Кхе-кхе, — многозначительно кашлянула Савонаролова.
— Вот говорят, что… — вступила Лизочка.
Розовая сплетница не бездействовала. «Фамильный секрет» Никифора уже разнесся по всем этажам «Детского мира».
— Знаю, что говорят, — оборвал ее директор. — Мало ли говорят на свете чепухи. Все проголосили?
— А вы, Алексис? — спросила Фея Телянчикова. Майка видела, как она легонько ткнула башмак мастера носком своего сапожка.
Лысиков заерзал.
— Не уверен я, — виновато забормотал великан. — Я тоже вижу тень… Кажется… Я… Эм… Я лучше при своих останусь.
— Спасибо за ваше мнение, Алексей, — голос директора звучал сухо. — А теперь посчитаемся. Раз-два-три-четыре — «за». Раз-два-три-четыре — «против». Один сам по себе. Итого: ничейный счет.
Наверху загалдели, а перед Майкой ноги снова задвигались, затопотали.
— Без Примы не обойтись, — перекрикивая голоса, объявил Никифор.
Скатерть приподнялась и в образовавшемся просвете перед Майкой оказалась рука Никифора: большой палец был соединен в колечко с указательным. «Все в порядке», — показывал директор.
Никифор знал, что она сидит под столом!
— Опять высший суд, — заскрипел Обдуван, сердито вталкивая ноги в разбитые штиблеты. — Все время высшим судом попрекаетесь! Недостоверных, лишних людей берете. Ну, погодите, наступит вам срок, кончится ваша власть…
— Смотрите, сами не кончитесь, — буркнул Лысиков.
— Ах, не понимаю, зачем незавидному ребенку занимать чужое место, — прозвенела Фея битым стеклом.
— Of course, вы хотите, чтобы она отдала свое, — ласково попрекнул ее мистер Гифт.
— Выписываем Яшиной путевку к Приме. Заседание Предложного отдела объявляю закрытым, — подвел итог Никифор.
— И-ди! — прогудел в трубу детина-мальчик-Васенька, объявляя окончание встречи.
Загрохотали стулья. Ноги вокруг девочки стали исчезать. Края скатерти опускались. Под столом делалось все темнее.
— …что же, однозначно благоприятное впечатление способна производить только бесцветность…
— А на фоне всеобщей серости шанс выделиться есть только у темных личностей…
— В наши времена…
— Зачем жить прошлым?..
— Все эти голосования, разговоры, переливание из пустого в порожнее…
Голоса стихли.
Поголосили.
«Загрузочная»
Скрипнула дверь. Послышались быстрые легкие шаги.
— Вылезай, корявка.
Никифор поднял скатерть. Майка выбралась наружу.
— Все слышала?
Девочка кивнула.
— Вот и правильно. А теперь пойдем, — взрослый протянул руку. — Нам надо спешить.
Но девочка руки не подала.
— Мне надо подумать…
Директор потерял дар речи. Майка собрала волю в кулак:
— Вы все решаете за меня, — она старалась говорить медленно, подбирая нужные слова. — Вы говорите, куда мне идти, что смотреть и чем заниматься. Вы, конечно, правильно поступаете. Прямо, как в школе. Но вот там, — она неопределенно махнула рукой. — У меня есть школа, а есть остальная жизнь, после школы, правильно?
— Да, правильно, — Никифор внимательно слушал.
— А у вас получается, что у меня времени «после-школы» не будет, и я должна всегда чего-то постигать, стремиться делать добро и вести праведную жизнь.
— В общем-то, ты права…
— А может, мне не хочется? Может, я не готова быть всегда, как в школе? Почему меня-то не спросили? — ну, вот, заспешив, Майка нечаянно сказала резкость.
— Да, конечно, но… — начал Никифор.
Однако Майке не терпелось досказать мысль, пока та не убежала вместе с решимостью.
— В общем, я хочу подумать и сама решить, надо мне или не надо. Ведь это моя жизнь, а не посторонняя.
Договорив, Майка почувствовала облегчение.
— Правильно, конечно, правильно, — растроганно произнес Никифор. — Девочка, корявка ты моя дорогая! Ты — та самая, да, та самая. Все, как по писаному! Кто бы мог подумать, что чудеса бывают?!
О чем он толковал?
Взволновавшись, Никифор забегал по кабинету.
— Прошла пора, когда решали за них, пришла пора, чтобы они сами за себя решали… — вскрикивал он.
Несу, прежде мирно покоившийся на столе, взметнул страницы, скроив из них круглую задумчивую рожицу.
— Download, — муркнул он.
— Ах! — Никифор расцвел. — Конечно!
Махнув Майке, он выскочил из кабинета. Девочка пошла следом.
— Да, виноват. Прости, поторопились, — бормотал директор, встав у двери напротив, возясь со стулом, пытаясь выдернуть его ножку из дверных ручек. — Прежде чем запускать, загрузить надо бы. По старинке работаем, забываемся. Прости, прости.