Толстый с шумом высморкался в большой носовой платок. Софья Львовна опечалилась. Сладкий Гифт закаменел в изваяние. Обдуван скрючился.
Бедная Сима разводила мелодекламацию:
Истошный крик кенгуровой тети улетел под звездный потолок и обвалился на головы гостей дождем из серебряной пыльцы. Казалось, небеса щедро благодарят тетю Симу за проявленное отчаяние. Одна лишь Майка видела, что знак им подала Алла Пугачева — она легонько щелкнула пальцами, скрывая условленный звук в крылатом рукаве.
Что-то подобное с серебряным дождем и летающими калошами девочка уже видела по телевизору. Строго говоря, было немного чудесного в переливчатых мелких крошках и живых картинках на стене. Но те, кто находился в этот миг в бальном зале, все, вплоть до самой последней тюбетейки, могли сказать лишь одно:
— Чудо!
Самое обыкновенное.
— Бис! Просим! Гол! Подъем! — выкрикивал Кошелкин все знакомые ему восторженные кличи.
— Уникально! Эксклюзив! — щелкал фотоаппаратом Варкуша, сейчас и немедленно решивший сделать Симу новой номерной звездой.
— Уря-а-а, — дружно аплодировали Тонкий и Толстый.
Им вторили и Лизочка, и Обдуван, и Гифт, и Телянчикова — и даже ее змеевидная коса, кажется, тянулась не просто, а по-особенному одобрительно.
Селестин шумно сморкался в свой парик, который он теперь держал в руках, ничуть не стыдясь голой, как коленка, головы.
— Ма-ла-дец! — пробасил мастер Леша.
В его руке возник душистый венок, который он метнул так ловко, что тот очутился на шее тети Симы, не потеряв ни единого листочка.
— Браво! — била в ладоши Савонаролова. Ее шапочка съехала на затылок, а глаза были полны слез.
«Даже в самой неуклюжей кенгуровой тете может прятаться маленький и нежный кенгуренок», — сделала открытие Майка.
Она не меньше других была восхищена тетей Симой.
Да, это был, наверное, самый звездный миг из всех, какие вообще могут выпасть на долю кенгуру.
И этому мигу не хватало лишь самой малости.
Неподдельного полета.
Необыкновенное чудо
Сима неловко поклонилась и, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, отошла к стене. Гости почтительно перед ней расступались. Кенгуровая тетя была слишком чудесной, чтобы стоять у нее на пути.
— Вы спрашивали меня про заветную мечту, — девочка впервые за все время бала посмела обратиться к Приме.
— Нашлась? — раздался полнозвучный вопрос.
— Думаю, да.
— Что ж, зови.
Набираясь решимости, Майка мысленно попрощалась со всеми отличными дипломами за просто так, всеми алмазными подвесками за нечеловеческую красоту, со всеми главными обложками знаменитых журналов ради себя одной. Она попрощалась со всемирным благоденствием без труда, общим счастьем задаром и любовью на веки вечные.
«Может быть, до свидания!» — произнесла про себя фантазерка и прежде, чем приступить к задуманному, успела расслышать тихий, едва слышимый, ответ: «Будем ждать».
Оглядев замерших в ожидании гостей, Майя объявила:
— Я хочу, чтобы бедная тетя Сима обрела себя.
Ахи и вздохи разбежались по залу.
— Всего-то? — произнесла Алла Пугачева.
Она усмехнулась, но Майка расслышала в ее голосе похвалу.
— Тут, ты и сама справишься, — сказала Дива. — Раз повесила чудесный жемчуг, изволь соответствовать.
— Как?
— Молча.
Украшение на шее ребенка вновь сделалось весомым. Волшебная жемчужина подсказывала.
— ………………………? — спросила Майка.
— …………
— …!..………… ………!!! — воскликнула Майка.
— …………… — подтвердила жемчужина.
Майка вняла и…
…кенгуровая тетя послушно двинулась к ней и, благоговейно сложив хилые передние лапки, замерла у подножья лестницы.
У четвероклассницы был слишком маленький опыт в исполнении чужих желаний, но она изо всех сил старалась не подавать вида, ведь Сима ей верила.
— Будь собой! — подумала Майка, приложив все мыслимые силы.
И подул ветер — в считанный миг он набрал силу вихря, который приглушил жемчужный шепот. Все ненужное полиняло, стены расступились, отдалив от Майки и Симы многолюдье утреннего бала.