Под письмом кроме Сашки и Еввина согласились поставить подписи только семь человек.
В этот же день Зарубина вызвали в канцелярию. Секретарша Евгения Станиславовна сообщила, что его приглашает к себе в кабинет директор. Не «вызывает», сказала, а именно приглашает.
На большой перемене, направляясь в директорский кабинет, он размышлял, что могло приключиться: было в этом его приглашении нечто такое, что настораживало.
Директорский кабинет оказался пустой, Гапоненки не было. Постояв возле двери, он хотел уж уйти, как дверь распахнулась, и директор, всегда куда-то спешащий, измученно-деловой, завидев студента, вдруг рассиялся и протянул ему руку:
— Ну здравствуй, Зарубин! Тебе передали мое приглашение? Ну вот и отлично. Садись!..
Он показал на стул, сам сел на угол стола, но тут же вскочил, вытащил трубку из губ, охлопал себя по карманам, затем переставил без всякой видимой цели пепельницу, выдвинул ящик стола… В движениях его заметна была суетливость, он волновался, но, видимо, не хотел обнаруживать этого.
— Я вот зачем тебя пригласил, Зарубин, — не без усилия начал он, ковыряясь в потухшей трубке, не глядя на Сашку. — Помнишь ты наш разговор, когда я подумать тебя просил?.. Ага, не забыл! Хорошо. Так вот что мне хотелось тебе сказать…
Мосластой худой пятерней пригладив остатки волос на темени, Гапоненко поднял глаза на студента:
— Тебе ведь учиться надо, не так ли? А мне, как ты сам понимаешь, заниматься своими делами, вести учебный процесс…
Он замолчал и зачем-то опять переставил пепельницу.
— Выходит, ни мне, ни тебе ни к чему тот конфликт… Ну, ты меня понимаешь?
Зарубин сидел, не совсем понимая, чего от него хотели.
— Ты там в газету решил написать, как мне об этом… как я случайно услышал, — снова заговорил директор. — Подумай, стоит ли это делать, ненужный конфликт раздувать. Мало ли что бывает! Тот ведь не ошибается, как известно, кто ничего не делает…
— Это была не ошибка, — ответил Сашка. — Да и письмо это… Я не один его подписал.
— Ну хорошо, не ошибка. Допустим! Не будем об этом спорить, — согласно кивнул директор. — Но с теми, кто подписал, еще не поздно и поговорить, они всё поймут. Главное — чтобы мы с тобой понимали друг друга…
— Я уж его отослал, то письмо.
— Вот как?!
Гапоненко крякнул с досадой, привстал. С испитого лица его тотчас же соскочило доброжелательное выражение, оно вдруг сделалось жестким, на обтянутых темною кожей скулах обозначились желваки. Дрожащими пальцами он принялся набивать свою трубку. Долго раскуривал. Произнес, будто сочувствуя Сашке, рукой разгоняя дым:
— Ну что же, Зарубин… Не желаешь миром кончать — дело твое. А жаль! Я ведь хотел как лучше. Тебе еще жить и учиться надо, так что смотри…
Глава IX
1
Была суббота, конец недели. Заболела математичка, и третьекурсников отпустили с уроков раньше.
Столовка была еще не открыта, и многие прибрели в общежитие. В ожидании обеда читали, дремали на койках, кое-кто рисовал.
Дни стояли весенние, теплые, солнечные. Комендант наконец-то выставил зимние рамы. Уборщица, тихая Маша, тряпкой протерла стекла, вымыла пол.
Солнечный свет лился в комнату щедро, сплошными потоками. Жарко горели на солнце белые подоконники, казавшиеся непривычно просторными и широкими без зимних рам. На потолке, только недавно побеленном, отражаясь от окон, дрожали зеркальные зайчики. Еввин настежь раскрыл, распахнул створки окна возле своей койки, и в душной, насквозь прокуренной комнате упоительно-сладко, свежо запахло густым полевым воздухом, талым снегом и мокрой землей.
Еввин все чаще высовывал голову из окна, с тревогой оглядывая дорогу. Звенела капель. Чулюкали оглушительно воробьи, ворковали на крыше голуби. Изредка с крыши с шумом и звоном обрушивались сосульки, съезжал подтаявший снег. По проулку бежал весенний ручей, радостно-жарко дрожа и сверкая на солнце…
Погода стояла прекрасная, наливая все тело ломотно-сладкой истомой и ленью. Думать хотелось о чем-то счастливом, радостном, светлом, но на душе было смутно, нехорошо.
Вечером накануне Гапоненко собирал еще раз профком. Обсуждали Зарубина. Тот отбивался как только мог, а придя в общежитие, рассказал обо всем ему, Алексею. Обсуждения снова не получилось, и заседание перенесли на сегодня. Вот почему Алексей с нетерпением ждал, когда же появится Сашка, — хотелось скорее узнать, чем все закончится. Уже ребята успели сходить в столовую пообедать, вернулись, но ни Слипчук, председатель профкома, ни Долотов, бывший членом профкома, до сих пор не показывались.