Да, жизнь оказывалась намного сложнее, чем он себе представлял. Сложнее, хитрее, запутаннее. Сумеет ли сбить она его, жизнь, с прямого пути? Кто из них одолеет друг друга?..
4
Жить продолжал он пока в общежитии.
В половине восьмого утра ребята спешили в столовку, оттуда шли на уроки. А он оставался один в пустом общежитии, подолгу валялся на койке, не ведая, как убить время. Приходила техничка, возилась с уборкой, топила печку, а он продолжал лежать, испытывая перед нею неловкость за вынужденное безделье. Иногда принимался ей помогать, таскал воду на верхний этаж, растапливал печку.
Ехать в область решил он твердо, но для поездки нужны были деньги и надобно было их где-то достать.
В городе нет ни родных, ни знакомых… Впрочем, там ведь, в училище, Колька, другие ребята, как же он мог про них позабыть?.. Правда, с Колькой он в ссоре, но какое это теперь имело значение? Ссора дурацкая, глупая. Просто напишет он Кольке письмо — и тот все поймет.
Но где раздобыть эти клятые деньги?! Хорошо бы опять халтурку, да вот только где? До майских праздников далеко, а так — где достанешь? Правда, имеется штучка одна у него, штукаренция. Маслом написана, на холсте. Ребята смотрели — облизывались. Да что уж скрывать — самому она нравилась, для себя же писал, для души…
Может, ее удастся загнать?
Решил пойти в ресторан — там, пожалуй, его натюрморт пригодится.
…Директором ресторана оказалась полная миловидная женщина. Спросила, во сколько он ценит свою работу. Он неуверенно пробормотал цифру.
Нет, — сказала она, — натюрморт им не нужен. Вот если бы видик какой…
Видика не было, был натюрморт. Он сказал, что уступит за полцены, потом — за десять рублей, за пять, но женщина возразила, что не в цене вовсе дело.
Что тронуло женское ее сердце, осталось ему неизвестным. Может, сам вид студента, бедно одетого а может, что-то еще, но вдруг она заявила, что обещает подумать, и попросила зайти через день.
Через день он снова отправился в ресторан и был принят ею приветливо, словно старый знакомый. Директорша сообщила, что отыскала ему заказ. Подруга просила ее заказать большой прикроватный ковер для себя и маленький прикроватный — для восьмилетнего сына. Сын хочет, чтоб у него над кроваткой висел пограничник с собакой, а для большого ковра подруга прислала открытку, с чего рисовать…
Она покопалась в сумочке: «Вот!..» — и протянула ему цветную открытку «Привет из Крыма!» с видом ночного южного моря. Жгучая южная ночь. Кипарис. Берег моря с широкой лунной дорожкой, на берегу влюбленная пара. Он во фраке, она в белом платье. Склонив друг к другу головки, любуются морем. Сплошная экзотика…
С этого дня он засел за работу.
Безлюдье и одиночество не угнетали теперь, а очень его устраивали. Увлеченно работал и вспоминал, как он сам мечтал оказаться вдвоем с любимой в неведомых экзотических странах, на берегу вот такого же южного моря, и, наслаждаясь луной, одиночеством, близостью милой женщины, отдаваться любви…
Дина опять давно не писала ему, на горячие письма его не приходило ответа. Последнее возвратилось с пометкой «Адресат выбыл».
Что с ней там приключилось? Может, она вышла замуж? Или полюбила другого? Он приказал себе позабыть ее, выкинуть из головы, но, несмотря на такие приказы, время никак не спешило затягивать эту сердечную рану.
Он так увлекся картиной, что начал работать над нею всерьез. Выручил старшекурсник Серега Грачев. Подошел, посмотрел, отобрал у него палитру, и через какие-нибудь полчаса жгучая южная ночь под кистью его начала на глазах превращаться в одну из тех пошлых малярных поделок, которые пачками продают на базаре доморощенные художники.
— Вот так и держи! — приказал Серега. — А то под Куинджи решил, под Крамского работать… Взял халтуру — и делай халтуру, все равно у тебя за эти две сотни рублей «Майская ночь» не получится.
Быстро закончив оба ковра, он потащил их директорше не без тайного опасения, как бы его не погнали с такой откровенной халтурой. Но оказалось, Серега гораздо лучше его знал потребительский вкус. Оба ковра настолько понравились, что, расплатившись сполна, директорша накормила его бесплатно еще и дорогим ресторанным обедом. В благодарность за это он предложил ей свою заветную вещь, натюрморт, но женщина взять его отказалась даже бесплатно.
Впервые за многие дни наевшись досыта, он шагал от нее с полным карманом денег и с полным желудком, думая про себя, что этот заказ ее выполнял он явно не для «подруги». По дороге решил шикануть и купил в магазине коробку «Казбека», что было неслыханной роскошью. Гордо шествовал улицами с дорогой папиросой в зубах, напиваясь ее ароматным дымком и поглядывая вокруг победительно.