Особый интерес хирургов вызвал доклад Н. Н. Бурденко (зачитал его по поручению Бурденко А. Ф. Лепукалн). Доклад был посвящен лечению на фронте огнестрельных ранений. В нем подводились итоги многолетней работы. Излагалось то новое, что дал опыт лечения раненых и больных во время Великой Отечественной войны.
«…С открытием антибиотиков, — говорилось в докладе, — человек еще раз подчинил природу своей власти. Но и в этой области — изучения антибиотиков — предстоит еще много работы. Мы — советские ученые, врачи — справимся с предстоящими трудностями в отношении антибиотиков».
Эти слова были как бы завещанием выдающегося хирурга и ученого нашего времени своим ученикам и последователям. 11 ноября 1946 года Николая Ниловича не стало. Не стало человека, который так много значил для всех нас и которому я лично стольким обязан…
В 1947 году меня избрали на должность заведующего кафедрой оперативной хирургии и топографической анатомии 1-го Московского медицинского института, где работали ранее такие выдающиеся хирурги, как П. А. Герцен и Н. Н. Бурденко. Это ко многому обязывало. Признаюсь, первое время даже чувствовал некоторую подавленность. Но вскоре множество больших и малых дел и забот навалилось, захватило все силы и помыслы.
Время было нелегкое. Остро ощущалась нехватка опытных врачей и преподавателей. Многие из них отдали жизнь в боях за Родину.
Не вернулся с фронта мой друг и товарищ Коля Баяндин. Мы с ним вместе учились в институте, работали в комсомоле и оба были оставлены в аспирантуре.
В начале войны Николай Андреевич Баяндин в составе 506-го подвижного госпиталя выехал на Западный фронт. В октябре 1941 года попали в окружение. Защищая раненых, Баяндин вместе с ними оказался в плену. Дальнейшая судьба его долго оставалась неизвестной. Лишь в 1943 году Н. Н. Бурденко, выезжавший в качестве члена Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Орел, узнал, что Н. А. Баяндин умер в гитлеровских застенках от сыпного тифа.
В июле 1942 года оборвалась жизнь замечательного человека и патриота — ассистента кафедры гистологии А. Н. Воронина. Отправляясь на фронт в составе 5-й Фрунзенской дивизии народного ополчения в день, когда у него родилась дочь, Воронин оставил жене письмо, которое заканчивалось словами: «Не беспокойся, все будет хорошо! Я должен защищать наше счастье». А. Н. Воронин спас жизнь многих раненых солдат и офицеров. Он погиб в одном из тяжелых боев.
Трагически сложилась судьба заведующего кафедрой и декана санитарно-гигиенического факультета профессора С. И. Каплуна. В начале войны, когда медицинский институт был эвакуирован в Уфу и студентов осталось мало, профессор Каплун получил направление на трудный участок — по борьбе с эпидемиями в Бурят-Монголию. Однако, после настойчивых просьб, он все же был зачислен добровольцем в действующую армию. Его назначили армейским эпидемиологом. Бывая в полках и дивизиях, он не раз попадал под обстрелы артиллерии и налеты авиации противника. 23 октября 1943 года осколок вражеской бомбы оборвал жизнь ученого, педагога и коммуниста.
Погиб в ополчении при обороне Москвы доцент Н. И. Соколов.
Не вернулись многие врачи, преподаватели и медицинские сестры. Память о них свято чтит коллектив 1-го Московского медицинского института. Навечно занесены имена героев на мраморную доску в Большом зале института. Ежегодно сюда приходят первокурсники. Здесь же выпускники дают клятву верности врачебному долгу.
После тяжелого ранения вернулся в госпитальную хирургическую клинику Дмитрий Мартынов. До войны Дмитрий работал ассистентом на Пироговке, в соседней хирургической клинике, которую в свое время возглавлял его отец — известный хирург А. В. Мартынов. Молодой военврач благополучно прошел через всю войну и уже мечтал поскорее вернуться домой, приступить к работе в клинике. Но весной 45-го произошла беда. Над операционным блоком медсанбата сбросил бомбу фашистский самолет. Дмитрий Мартынов в это время оперировал тяжело раненного в живот. Осколком разорвавшейся бомбы его ранило в голову.