Вскоре защитил докторскую диссертацию Василий Алексеевич Иванов, о котором я упоминал ранее как о комсомольском вожаке университета, многообещающем враче, прошедшем хирургическую школу у профессора П. А. Герцена. Василий Алексеевич с первых дней войны находился в действующей армии, вначале он был командир и хирург медсанбата 26-й стрелковой коммунистической бригады, а позднее — армейский хирург.
Участвуя в тяжелых боях под Тарусой, бригада несла большие потери. Поток раненых, нуждавшихся в срочной хирургической помощи, был непрерывным. И ведущий хирург медсанбата В. А. Иванов сутками не отходил от операционного стола, спал сидя, пока уносили одного раненого и приносили другого.
В один из декабрьских вечеров 1941 года его вызвали в сортировочную палатку по необычному случаю. Привезли солдата-связиста, которому вражеская мина пробила валенок, вошла в мягкие ткани голени и, не взорвавшись, осталась там.
Когда Василий Алексеевич подошел к раненому, чтобы осмотреть его, солдат очень спокойно, по-волжски окая, предупредил: «Осторожнее, доктор! Она ведь и взорваться может». Со всеми предосторожностями раненый был перенесен в операционную. Как вспоминает В. А. Иванов, в операционной остались втроем — раненый, операционная сестра и он. Усыпив раненого, хирург разрезал валенок и освободил голень вместе с торчавшей в ней миной. Осторожно извлек мину и передал ее в руки санитара, дежурившего у входа в палатку. Тот вынес мину из операционной и бросил в ближайшую яму, где она и взорвалась. Позднее, когда опасность миновала и Иванов спокойно все оценил, он не мог не отметить того истинного, скромного мужества и самого раненого, и тех, кто подобрал его на поле боя, и тех, кто вез его на санях ночью по ухабистой дороге…
Случай этот вскоре стал известен через фронтовую печать и дошел до нашего госпиталя. И я был рад и горд за моего мужественного друга.
Сейчас В. А. Иванов — известный хирург, профессор, возглавляет кафедру на медицинском факультете Университета имени Патриса Лумумбы.
Замечу, что некоторые из выдающихся наших педагогов, например, такие, как В. Э. Салищев, ушли с кафедры значительно раньше, чем можно было ожидать. Всеволод Эрастович противился уговорам остаться еще хотя бы на несколько лет заведующим кафедрой, не будучи в состоянии работать в полную силу. Он говорил мне:
— Сейчас один я вижу и сознаю, что возможности мои уже не те, а пройдет некоторое время, и все вы будете замечать мои слабости и недостатки, а я, к сожалению, уже осознать и правильно оценить их не смогу… Нет, оставаться дальше на кафедре нельзя. Пора пригласить перспективного хирурга, у которого бы все было впереди, а не в прошлом, как у меня. Мои возможности в хирургии на исходе, и я честно об этом говорю. Но если нужно использовать мой преподавательский опыт — пожалуйста.
Оставив кафедру, Всеволод Эрастович Салищев в течение многих лет был незаменимым консультантом и советником по организации учебной и методической работы в институте.
II. В НАУКЕ НЕТ МАЛЫХ ОТКРЫТИЙ
Весь смысл жизни заключается в бесконечном завоевании неизвестного, в вечном усилии познать больше…
НОВЫЕ ЗАДАЧИ
Кафедра оперативной хирургии находится под одной крышей с кафедрой патологической анатомии. Успехи соседей в научной и учебной работе подхлестывали, и я постоянно думал, как бы сделать так, чтобы не отставать от них.
Мы хорошо понимали, что залог успеха кроется в подборе коллектива и объединении его одной научной идеей. Здесь, на кафедре, мне стала особенно ясна глубина ленинского положения о необходимости сочетания старых, опытных кадров с молодыми. Я всеми силами стремился объединить усилия людей, направить их на решение актуальных вопросов теории и практики хирургии.
Поначалу, без достаточных знаний и опыта, было трудно браться за большое дело. Приходилось серьезно учиться самому и в то же время помогать расти молодым научным работникам.
Мой предшественник по кафедре И. С. Жоров разрабатывал проблему, связанную с перевязкой крупных артерий верхних и нижних конечностей в военно-полевых условиях. Он, как и я, столкнулся на войне с трудно объяснимыми случаями, когда перевязка поврежденного крупного сосуда нередко приводила к омертвлению конечности. Вернувшись с фронта, мы продолжили начатые ранее исследования.