Профессор коротко рассказывает историю заболевания. Женщина — кормящая мать; у нее появилась трещина на соске, затем небольшая припухлость и краснота в нижней части груди. Согревающие компрессы не помогли. Из-за сильных болей она была вынуждена кормить ребенка только одной грудью. Постепенно боли усилились, температура поднялась до 39°. Диагноз: мастит — воспаление грудной железы. Единственное средство лечения — операция.
Следим за каждым движением профессора. На нем стерильный халат, перехваченный матерчатым поясом, на руках — резиновые перчатки, лицо закрыто марлевой маской, видны лишь спокойные, внимательные глаза. Он как-то по особенному собран, сосредоточен. Наркотизатор быстро накинул на больную маску с хлорэтилом, и та сейчас же заснула. Короткие взмахи скальпеля, и гнойник вскрыт. Профессор осушил рану, быстро вставил сухие марлевые тампоны. Операция закончена!
Просто не верилось, что так быстро, буквально в считанные секунды можно сделать операцию. Больную увезли в палату, а мы все сидим, словно загипнотизированные. Без преувеличения могу сказать, атмосфера, царившая здесь, нас поразила: впервые мы увидели, как священнодействуют врачи и медицинские сестры в операционной; чистота, тишина, ни одного лишнего движения или слова. И у всех в голове одна мысль: неужели когда-нибудь и я так смогу?!
У всех нас сразу же возникло желание стать хирургами. Переборов дрожь в ногах, часами простаивали за операционным столом, придерживали крючки, которыми хирург раздвигал рану, наблюдали за ходом операции.
Большие полостные операции делались тогда под эфирным наркозом, от которого нередко засыпал не только больной, но и стоящий рядом студент. Однажды вид широко раскрытой раны и сильного кровотечения произвел на меня такое впечатление, что я, вдруг обмякнув, сполз под операционный стол. Старшая операционная сестра привычно подхватила меня и с помощью нашатырного спирта привела в чувство. Тошнило, кружилась голова, выступил липкий холодный пот. Было неловко перед товарищами, а еще больше перед профессором — человеком, которого мы не только глубоко уважали, но буквально боготворили. Однако после операции профессор, дружески похлопав меня по плечу, проговорил:
— Ничего, ничего — это бывает, и не только с вами…
И тут же рассказал, как Склифосовский, будучи студентом третьего курса, вот так же, присутствуя на операции, упал в обморок.
Профессором этим был Петр Александрович Герцен (но о нем речь — в следующей главе).
ЛЕКАРСТВА — СИЛА МЕДИЦИНЫ
«Камнем преткновения» для студентов третьего курса была фармакология — наука о действии на человеческий организм различных лекарств. Это трудный для запоминания и усвоения предмет. Помимо знания механизма действия тех или иных веществ, необходимо удержать в памяти десятки рецептурных прописей лекарств. Особенно трудно запомнить дозы препаратов, применяемых при определенных заболеваниях.
И все же нас привлекали в фармакологии большие возможности управления функциями органов и систем с помощью лекарственных средств. Известно, что одни вещества оказывают угнетающее или возбуждающее влияние на высшую нервную деятельность, другие — устраняют боль, третьи — стимулируют деятельность сердца, понижают или повышают артериальное давление и т. д.
Помню, какое впечатление произвела лекция, на которой демонстрировался опыт с изменением артериального давления у собаки. Водяной столб в приборе, соединенном с сонной артерией животного, пульсировал в такт с сокращениями сердца. Давление было низким и продолжало падать. В этот момент собаке внутривенно был введен адреналин — препарат, суживающий кровеносные сосуды. И уже через несколько секунд давление стало стремительно повышаться.
В середине прошлого века были открыты первые средства, с помощью которых обезболивались операции. Основоположником отечественной фармакологии академиком Н. П. Кравковым был предложен первый наркотик для внутривенного наркоза. В то время во всем мире такой наркоз называли «русским наркозом». В начале нашего столетия были получены средства для местного обезболивания. Эти крупные открытия определили дальнейшее развитие многих отраслей медицины. До введения их в практику больные во время операции испытывали жесточайшие боли и нередко гибли от них. Обстановка в операционной была ужасающей. Все помнят описание в романе «Война и мир» хирургических операций во время Бородинского боя: